Симбионт - [5]

— Видел? Вот как это происходит, — тяжело дыша, выговорил Фазио. — Он подчиняет меня себе. Как я могу покончить жизнь самоубийством? Он не позволит мне.

— Не позволит тебе?

Он поднял на меня взгляд и устало вздохнул.

— Думай, Чолли, думай! Он в симбиозе со мной. Мы зависим друг от друга.

Внезапно содрогания возобновились сильнее прежнего. Фазио отчаянно боролся с ними: брыкался руками и ногами, стискивал челюсти, — но все было бесполезно.

— Иллаломба! — закричал он. — Нуллагрибба! — Он мотал из стороны в сторону головой, словно стряхивал что-то, прилипшее к ней. — Если я… тогда он… гиллагилла! Холлигулла! Я не могу… не могу… ох… Иисус… Христос!

Его голос смолк, сменившись лязганьем зубов и летящими во все стороны брызгами слюны. Он стонал, закрыв лицо руками.

Да, теперь я понимал.

У Фазио не было возможности сбежать, и это самое чудовищное во всей этой жуткой истории. Симбионт понимал, что его судьба неразрывно связана с судьбой Фазио. Если умрет Фазио, умрет и симбионт; поэтому он не мог позволить «хозяину» причинить себе вред. Засев в мозгу Фазио, он держал под контролем его тело. Всякий раз, когда Фазио предпринимал очередную попытку спрыгнуть с моста, потянуться к фляжке с ядом, достать пистолет, проклятая бдительная тварь в его мозгу оказывалась на шаг впереди, защищая его от возможного повреждения.

Меня затопила волна сочувствия, и я протянул руку, чтобы положить ее на плечо Фазио. Однако в последний момент испугался, что даже при самом легком касании симбионт может перескочить из его головы в мою, и отдернул руку. Потом я все же заставил себя прикоснуться к Фазио. Он резко отпрянул. Казалось, он выгорел изнутри.

— Чолли!

К нам подплыла Элисандра, длинноногая, прекрасная.

— Это личное или я могу составить вам компанию? — нахмурившись, спросила она.

Я колебался. Мне отчаянно хотелось, чтобы пути Фазио и Элисандры не пересекались, но я понимал, что это невозможно.

— Мы здесь… ну… мы тут…

— Давай, Чолли, — глухо заговорил Фазио, — представь этой милой женщине своего старого боевого друга.

Элисандра бросила на него пытливый взгляд, без сомнения, отметив его странный тон. Я глубоко вздохнул.

— Это Фазио. Во время второй войны с овоидами мы вместе участвовали в Сервадакской кампании. Фазио… Это Элисандра. Она транспортный инженер поворотного колеса. Ты должен непременно увидеть ее за работой, она крутой специалист…

— Это честь для меня — познакомиться с вами, — серьезно сказал Фазио. — Женщина, соединяющая в себе красоту и техническое мастерство… должен сказать, я… я… — Внезапно он стал запинаться, лицо пошло пятнами, в глазах засверкала ярость. — Нет! Нет, черт побери! Не сейчас! — Фазио стиснул руки в дикой попытке сдержать себя. — Муллаголла! — беспомощно выкрикнул он. — Джиллабогбог! Сампазозозо!

И, задыхаясь, разразился судорожными рыданиями. Элисандра смотрела на него с изумлением и жалостью.

— Ну, ты собираешься убить его? — спросила она.

Это происходило два часа спустя. Мы уложили Фазио в постель в его маленькой комнате в гостинице и пошли к Элисандре. Я рассказал ей все.

Я посмотрел на нее таким взглядом, как будто она начала лопотать, точно Фазио. Мы с Элисандрой были вместе почти год, но временами возникало чувство, будто я совсем не знаю ее.

— Ну? — повторила она.

— Ты серьезно?

— Ты обязан сделать это. Ты задолжал ему смерть, Чолли. Он не может прямо сказать тебе, потому что симбионт такого не допустит. Но именно этого он ждет от тебя.

Все правильно. На протяжении последнего часа эта мысль неоднократно приходила мне в голову. Реальность, от которой никуда не деться, была такова: я допустил промашку на Вайнштей-не, в результате чего Фазио десять лет горел в аду. Теперь я должен его освободить.

— Если бы существовала возможность как-то извлечь симбионта из его мозга…

— Но ее нет.

— Да, — согласился я. — Ее нет.

— Ты сделаешь это для него?

— Прекрати, — сказал я.

— Мне невыносимо смотреть, как он страдает, Чолли.

— Думаешь, мне легче?

— Подумай хотя бы о себе. Предположим, ты во второй раз подведешь его. Как ты будешь жить с этим? Скажи, как?

— Я никогда не был склонен к убийству, Элли. Даже когда надо было убивать овоидов.

— Это мы знаем, — сказала она. — Но на этот раз у тебя нет выбора.

Я подошел к маленькому огненному шару, который она установила над спальной платформой, и нажал на кнопку; в густом клубящемся тумане вспыхнули искры, затем заструились яркие цвета — оранжевый, зеленый, фиолетовый, желтый.

— Ты совершенно права, — тихо сказал я.

— Хорошо. А то я испугалась, что ты собираешься снова его кинуть.

Она произнесла это без всякого злого умысла, и все же я воспринял ее слова как удар кулака. И стоял, оглушенный этим ударом.

Наконец, внутренняя дрожь унялась. Но нахлынула новая тревога, и я сказал:

— Знаешь, это идиотизм — обсуждать такое с тобой. Ведь я втягиваю тебя в то, что никак не должно тебя касаться. Ты становишься моей сообщницей, пусть даже пока ничего не произошло.

Элисандра не обратила внимания на это замечание. Когда она зацикливалась на чем-то, ее было не сбить.

— Как ты собираешься действовать? — спросила она. — Нельзя же просто перерезать человеку горло и сунуть труп в утилизатор.