Силы Хаоса: Омнибус - [2]

Кьюлимах делает финт, чтобы избежать удара, но мономолекулярное лезвие глубоко врезается в его нагрудник. Нечеловеческим усилием он разрывает клинч и отталкивает скаута, орудующего двумя мечами.

И тут я понимаю, что это не неофит. Этот воин несет на себе печать тренировок и боевого опыта, и то, как он бьётся с противниками, наводит на мысль о его лидерских качествах. Может он сержант? Или даже капитан? Это не важно. Кьюлимах — второй лучший мечник в группировке. Скаут скоро поплатится за свою опрометчивость.

Парируя оба меча, Кьюлимах нацеливает смертельный удар в грудь скаута, но его оружие встречают два скрещённых клинка. Затем скаут резко их убирает с расчётом на то, что противник потеряет равновесие, но Кьюлимах слишком хитёр и опытен, чтобы попасться на этот трюк. Вместо этого он резким движением запястья уводит свой клинок вверх в попытке раскроить череп скаута.

Но в этот момент открывается корпус воина Детей Императора.

Предугадав контратаку, скаут подныривает, позволяя лезвию просвистеть у него над головой, а сам в это время устремляет вперёд оба меча и протыкает Кьюлимаха, вспарывая ему диафрагму, когда вытягивает из тела клинки.

Даже не даровав своему оппоненту смерти, скаут оставляет Кьюлимаха истекать кровью, в то время как сам он продвигается к своему настоящему обидчику.

«Какие навыки. Какая искусность. Сколько хитрости. Сколько ненависти. Какой потенциал».

Три его предыдущих убийства были лишь прелюдией, он атакует сияющей сталью и ослепляющей энергией. Каждый удар, встреченный моим клинком, и каждый отбитый выпад я возвращаю. Это самый достойный противник, какого я встречал за всё тысячелетие, эта дуэль дарует мне столько наслаждения, сколько я уже давно не испытывал.

Соперник невероятно искусен в фехтовании, он делает такие ложные выпады, какие я не видел с тех дней, когда служил в Легионе. Использует парирования и контрудары, придуманные расами, что давно вымерли или же покинули Галактику. Дважды он чуть не нанёс смертельный удар, отклонённый в последний момент отчаянными и почти инстинктивными блоками.

«Раз столько удовольствия даёт всего лишь схватка с ним, то можно себе представить, какой экстаз можно получить, если он овладеет мной».

В готовности нанести третий убийственный удар я прибегаю к силам варпа для временного изменения законов физики и стократного увеличения своей массы в руке у Евсевия Гордого.

Анцо Риглер последний раз возводит клинок над головой, перед тем как обрушить его, одновременно готовя рубящий удар украденным мечом. Поразительно, но предатель не поднимает собственное оружие в защиту. Оба меча без труда проходят насквозь, и две половинки головы изменника с влажным хлюпаньем падают на неровную землю.

Все ещё находясь в ожидании опасности, сержант скаутов Багровых Сабель берёт наизготовку оба меча и смотрит по сторонам в готовности встретить следующего врага, но не находит никого. Девять предателей, закованных в розовые доспехи, не считая тех четырёх, кого он убил собственноручно, лежат мёртвые в песках, в то время как остальные члены боевой группировки и когорта их культистов обращены в бегство. Возвращаются «Громовые ястребы», готовые подобрать пять отделений второй роты вместе с единственным отделением Риглера из десятой. Через считанные минуты они снова взлетят, дабы поддержать силы Имперской Гвардии, преследующие отступающих предателей.

Роняя трофейный меч, Риглер деактивирует собственное оружие и вкладывает его в ножны. Он встаёт на колени перед обезглавленным трупом предателя, которого убил последним, и разжимает пальцы руки, держащей меч. Он высвобождает меч с темным клинком и хватает его за узорчатое перламутровое навершие. Несмотря на то, что его враг не смог поднять клинок, чтобы поставить защиту, в руке сержанта меч оказался лёгким, и тот решил сделать им пробный взмах. Ощущение было такое, будто меч стал продолжением его самого. Казалось, даже сам клинок потеплел до температуры его тела, слегка повышенной из-за ускорившегося кровотока в жилах.

Каждый день на протяжении шестидесяти лет Анцо Риглер совершенствовал личные навыки в тренировочных камерах крепости-монастыря своего ордена и на борту кораблей его флота, оттачивая фехтовальное мастерство до тех пор, пока оно не стало неоспоримым среди его братьев. За все годы тренировок ему не доводилось держать оружия, которые было бы так же сбалансированно.

— Неужто, Анцо? — сказал голос за ним. Риглер повернулся к капитану Кранону, который пересекал дюну, разделявшую их. Раскаленный воздух, вырываясь из сопел «Громового ястреба», поднимал песок с земли и закручивал его в вихри, образуя иллюзию тумана.

— Неужто ты возьмёшь его, как трофей?

— Это отличный клинок, Севарион. Даже лучше того, которым так хорошо владеет твой брат. — Два десантника из Багровых Сабель были товарищами ещё когда их только причислили к роте скаутов, хотя Севарион спустя годы затмил Анцо, став капитаном второй роты. Впрочем, брат Севариона, Севастус, превзошёл их обоих, надев мантию магистра капитула.

— Он осквернён. Выкинь его, да и делу конец. — Севарион снял шлем, демонстрируя копну угольно-чёрных волос. Он приковал взгляд ярко-голубых глаз к сержанту.