Сильвио (фантастическая драма) - [3]

Над изумрудным тростником

Пылая синим огоньком.

О, как прекрасен Божий мир.

Как чист сияющий эфир!..

Природа молится и ждет.

Что ангел мира снизойдет.

И небо говорит «прости»

Земле, пред тем. чтоб отойти

Ко сну... Пред тем, чтоб задремать

Они целуются: так мать,

От колыбели уходя,

В последний раз свое дитя,

Чтобы спалось ему светло,

Целует в сонное чело.

Довольно грез; пора готовить ужин.

С охоты Сильвио придет голодный

Тому, кто с волею природы дружен.

Тому, кто без рабов живет свободный.

Котел с похлебкой так же мил и нужен,

Как вешние пленительные розы.

Как золотые девственные грезы.

С тех пор, как мы работниками стали,

Ни для каких красот земли и неба,

Ни для какой возвышенной печали —

Забыть нельзя кусок насущный хлеба.

От гордости навек мы отрешились

И, наравне с растеньями, зверями.

С несметными живыми существами,

Закону общей жизни покорились.

Η вот мы счастливы, и сам собою

Решился вдруг, так просто, без мученья.

Вопрос о жизни; если же порою

Смущают душу старые сомненья

И прежняя тоска меня тревожит —

Работать я иду, и никакие

Вопросы, думы, страсти роковые

Труду ничто противиться не может.

Вот и Сильвио: под мехом,

С луком звонким и копьем.

Он добычу мчит со смехом.

С торжествующим лицом.

То с блестящими клыками

Окровавленный кабан;

С этой ношей над скалами

Мчится юный великан.

И колючки в гриве львиной

От терновника вплелись.

И с косматою щетиной

Кудри черные слились.

Облик мужествен и грозен.

Взор величествен и строг...

Весь, как юный полубог

Он могуч – и грациозен

Но прекрасней ли одежд

Эти мускулы стальные,

Эта тень стыдливых вежд.

Члены бодрые, нагие,

Крови юношеской жар.

Кожи бронзовый загар...

Вот оно дитя природы

Посмотрите на него:

Это – жизни и свободы.

И здоровья торжество!

Вбегает Сильвио.

Клотальдо.

С добычей, Сильвио!

Сильвио(сбрасывает с плеч кабана к ногам Клотальдо).

Блестящая победа!..

Взгляни, отец, взгляни, какая дичь!

Клотальдо.

Кусок достойный царского обеда...

То лучшая из всех твоих добыч.

Сильвио.

Ты знаешь ли, как зверя я нашел?..

Клотальдо.

Нет, прежде сядь и отдохни: котел

Поет уж на огне, и теплый, ароматный

Над ним клубится пар.

Сильвио.

О запах благодатный!

Я голоден, дай ложку мне скорей,

Потом начну рассказ, от счастья и волненья

Я голода не замечал: полней

Янтарным супом чашку мне налей.

Но слушай...

Клотальдо.

Вот плоды и сладкие коренья.

Вот хлеб и овощи, и золотистый мед —

Подарок диких пчел – и в глиняном кувшине

Студеная вода...

Сильвио.

Весь день среди болот

Сегодня я блуждал; в траве, во мхах, в трясине

Искал я с жадностью чуть видимых примет.

Стоял до пояса в гнилой, зловонной тине,

Казалось, был готов лежать всю жизнь, весь свет,

Чтоб зверя в камышах найти пахучий след —

Но тщетно! Тишь кругом; над головой жужжала

Лишь туча комаров; ни запаха, ни следа.

И ослепительно, недвижимо дремала

Под пленкой радужной стоячая вода.

И сон, и блеск в очах, ослабевало зренье...

Вдруг – шелест в тростнике... О, сладкое мгновенье!

Как сердце дрогнуло! Едва сдержал я крик

Безумной радости; как зверь, могуч и дик.

Я к зверю кинулся, вонзил мой кортик в спину.

И кровью обагрил косматую щетину.

От боли он завыл и прыгнул на меня;

Я спрятался за пень, – то был мой панцирь крепкий.

И белые клыки, раскидывая щепки,

Вонзились в дерево расколотого пня.

Как змей, одним прыжком я бросился, проворный,

К врагу; хребет ему коленами сдавил —

И захрустела кость; он из последних сил

Рванулся; но меж игл щетины непокорной

Я в ребра острый нож чудовищу вонзил.

И, сердце щупая, предсмертным трепетаньем

Упился с жадностью, и пальцы погружая

Во внутренности, в кровь, лицо к ним приближал

С неведомым, но сладким содроганьем.

Клотальдо.

Опомнись, Сильвио... я вижу в первый раз

Такой зловещий блеск у этих милых глаз —

В них что-то чуждое мелькнуло... Что с тобою?

О, сын мой, не давай ты овладеть душою

Жестокости.

Сильвио.

Прости, увлек меня рассказ...

Клотальдо.

Не правда ли, не мог ты наслаждаться кровью?

О, я воспитывал тебя с такой любовью.

Ты зла, людского зла не видел с первых лет.

Когда затравлен зверь и, раненный смертельно.

К тебе подымет взор с тоскою беспредельной.

Тот ясный, страшный взор, где мысли виден след.

Ты жалость чувствуешь к нему, неправда ль?

Сильвио.

Нет!

Мне никогда рука не изменяет

Не дрогнет верный меч!

Клотальдо.

Но зверь страдает.

Страдает он, как ты...

Сильвио.

Какое дело мне!

Кто хочет жить – борись в безжалостной войне!

Смерть – побежденным! Прав лишь тот, кто побеждает.

Клотальдо.

Но жалость лучшее, что есть в сердцах людей...

Сильвио.

В лесу я никогда не видел состраданья.

Клотальдо(после раздумья).

Мой милый Сильвио, лежал ли ты порою

В траве росистой, утренней зарею

И чем-то тронутый до глубины души.

На влажные цветы смотрел ли ты в тиши.

Как на друзей давно знакомых?

И долгие часы следил ли, как дитя

В тот мир волшебный уходя.

За жизнью слабых насекомых?

Не правда ли, тогда к растеньям и зверям.

И даже к мертвым, сумрачным скалам

Рождалось кроткое в душе благоволенье?..

И был в лесу глухом ты. как в семье родной.

И с миром жизнь одну ты чувствовал душой.

Как будто сердца общего биенье.

Былинка каждая была тебе близка.

И ты любил ее, в родство с природой веря.

И ты жалел в полях последнего цветка.

Птенца без матери, страдающего зверя?..