Силовой вариант - [39]
— Бэли кох. О ади адлари хазирдир. Бютюн адлари[70].
— Сабит калишмишдир. Кох яхши. Мэн хошбэхт одлум. Сиз бир сей лазимдир[71]?
— Бэлитэяре вэ киса заманда. Бу, кох тэклюкэлидир[72].
— Тэйяре дерд саат сизэ оласак. Она оф онун гёзлери алмак емтеиб[73]
— Мэн хэр шэи баса дюшдюм, Гейдар — эфенди[74].
— Мэн Москвада сизин юшун беклиёрум. Эхсен[75].
Генерал Аскеров положил трубку. Машинально вытер руку об костюм — трубка скользила в мокрой от пота руке…
Самолет прибыл через четыре часа. Это был не Ан-12 или Ил-76 как можно было ожидать. Это был старый Ил-18 Салон, самолет командующего Туркестанским военным округом. Лететь — предстояло с полным комфортом.
Генерал Аскеров с удовлетворением отметил, что когда он зашел в комнату с четырьмя автоматчиками — Наджбулла дернулся. Думал, что расстреливать… мелкие они все. Как-то так получается, что на нашей стороне оказывается всякая рвань. Аскеров лично знал Масуда и был уверен — этот — не сдаст.
— Время переодеваться, Саид раис. Давай, не тяни время. Самолет ждать не будет.
Бывший генеральный секретарь снова переоделся — на смей раз в типичную для спецназа «эксперименталку», которую бывалые предпочитали всем другим видам формы. На голову — натянул шапочку с прорезями для глаз, раскатал до шеи. Поверх — накинул бронежилет.
— Дай ему — кивнул Аскеров
Один из солдат подал бывшему президенту свой автомат, тот не взял.
— Да не бойся ты, саиди. В автомате патронов нет, это чтобы ты как он был. А он — как ты — вот и посмотрим — кто кого.
Играть президента Наджибуллу — четко осознавая, что на пути к самолету он может стать мишенью для снайпера — вызвался рослый уроженец Новосибирска. Не за медаль.
Президент перехватил автомат, проверяя его на вес — а вдруг.
— Пошли.
В коридоре — не протолкнуться, парные посты, оружие у всех до единого. Генерал Аскеров идет первым, дальше — пятеро, четверо, и в центре еще один. Президент идет впереди — слева, и никто, даже те, кто сейчас стоит на постах, не знают, кто из этих пятерых — бывший президент Наджибулла.
Генерал выругал себя — он просил охрану, но никак не думал, что найдут столько свободных от работы обормотов, чтобы поставить на каждом углу. Он уже отчетливо понимал, с чем имеет дело, и какова глубина пропасти, в которую ему и его группе приходится смотреть. Пропасть, из которой не выбраться, пропасть, в которой может сгинуть и страна и весь народ. В стране растет количество наркоманов, появились героиновые наркоманы, агентура доносит о появлении в среднеазиатских республиках сетей оптового распространения наркотиков, подпольное тестирование показало, что наркомания проникла и в систему МВД. Если Наджибулла назовет имена — появится возможность накрыть если и не всю сеть разом — то, по крайней мере, ее существенную часть, выбить из цепи самое важное ее звено — советский участок транспортировки. И уничтожить всех тех, кто к этому причастен.
Они спускаются вниз. У выхода из штабного здания — попыхивает мотором БТР-80, боковой люк, чертовски неудобный — открыт.
Один за другим — все они залезают внутрь, машина с утробным ревом начинает двигаться, катится по бетонке аэродрома к посадочной площадке.
У самолета — поставлен трап, это одно из наиболее уязвимых мест сейчас — на трапе человек беззащитен от выстрела, нет никакой возможности для маневра, и если правильно выбрать позицию…
— Сидеть и ждать…
Генерал выбирается из бронетранспортера, не выключающего двигатель. Крупнокалиберный пулемет уставился своим раструбом в сторону гор. У трапа — двое, с автоматами.
— Идите отсюда. Вы нам не нужны.
— Товарищ полковник приказал…
— А я приказываю — шагом марш отсюда! Доложите полковнику, что это мой приказ.
— Есть…
Генерал осматривается по сторонам. Машины на бетонке… аэродром живет своей жизнью, идет боевая работа нельзя просто так остановить целую военную базу, ключевую в регионе.
И любой — вон хоть тот тэчист[76] у вертолета, перебирающий двигатель — любой момент выстрелить. Никто не знает — сколько людей замешано во все это. Сколько? Кто они? Как, на чем их взяли? Кто сейчас — контролирует цепь.
Генерал наклоняется к люку.
— Идем в том же порядке. По одному. По моей команде. На трапе не задерживаться. Первый пошел.
Первый — один из назначенных телохранителей — бежит. Перепрыгивая через ступеньку по трапу. Он уже понял — что дело неладно.
— Второй пошел!
Эта цепь… Не может быть, чтобы наркота шла только в Союз, в Союзе просто нет столько потребителей под нее. Наркота и в самом деле шла за границу, и те кто ее поставлял — уже перекуплены. На корню перекуплены, до последнего, они может и сами не понимают, что счет в заграничном банке — это крючок, с которого не сорвешься, всю губу раскровенишь, а не сорвешься.
— Третий пошел!
Третий — Сам. И тоже дурак. Дурак набитый, хотя… мы сами виноваты. Мы все это допустили, а афганцы… они просто не такие циничные как мы. Это сейчас они… научились, и даже нас переплевывают.
Наджибулла скрывается в салоне самолета
