Сильнее смерти - [31]

Л е с я. Вот уж совсем неправда! Вы пришли однажды бледный-бледный… И не пошутили даже со мной. Я не могла заснуть. Стало страшно. Подошла. Приоткрыла дверь в вашу комнату.

Т у р б и н. Нет, воробышек, я тогда не спал. Слышал, как скрипнула дверь. Подумал: Буран тычется носом. Спрашивает, можно ли войти… Что ты еще хочешь мне сказать?

Л е с я (закрыв глаза). Я хочу сказать… Я люблю вас.

Т у р б и н (тихо). Это не так. Тебе кажется.

Л е с я. Нет! Разве я бы сказала…

Т у р б и н. Ты для меня — воробышек, и только.

Л е с я. Ну что же. Я все равно люблю! (Стремительно убегает.)

Нина, слышавшая этот разговор, сбрасывает пальто и хочет выйти из-за ширмы, В этот момент входит  Л а в р о в а, в руках у нее полотенце.

Л а в р о в а. Все готово. Буду накрывать на стол. Можно вашу посуду?

Т у р б и н. Берите что нужно.

Л а в р о в а (достает из буфета тарелки, перетирает). Моя первая страсть — музыка. Вторая — хорошая посуда. Когда заводилась лишняя копейка, я мчалась в комиссионный. В комнате у меня не было ни книг, ни картин. Но в буфете — сервиз саксонского фарфора. И шкаф с нотами. Чайковский весь. (Замечает, что Турбин взволнован.) Вы меня не слушаете?

Т у р б и н. Чайковский… Да. Гениальный композитор…

Л а в р о в а. Красивый. Мужественный. В самый тяжелый для себя год он написал Четвертую симфонию. Петр Ильич всегда был для меня примером… Я тоже… стараюсь быть стойкой… (Вынула платок, украдкой вытирает слезы.)

Т у р б и н. Слезы? Почему?

Л а в р о в а. Умер он рано… Впервые исполнили его Патетическую симфонию…

Т у р б и н. Что случилось?

Лаврова молчит.

А мне казалось — мы друзья.

Л а в р о в а. Конечно.

Т у р б и н. Что же случилось?

Л а в р о в а (сдерживая слезы). Потеряла хлебную карточку. Восемнадцать дней. По четыреста граммов.

Т у р б и н. Из-за этого не нужно так огорчаться.

Л а в р о в а. Так ведь четыре буханки хлеба.

Т у р б и н. Они не стоят ваших слез. Я помогу вам.

Л а в р о в а. Нет, Кирилл Степанович, не поможете.

Т у р б и н (достает из кармана карточку). Вот вам моя карточка. Половина вам. Половина мне.

Л а в р о в а. Нет-нет!

Т у р б и н. Гордость не позволяет? Скроем от Нины.

Л а в р о в а. Нина уже знает. Добрая душа… Сказала: «Разве это горе?»

Т у р б и н. Она права.

Л а в р о в а. Конечно, права. (Тоскливо.) Конечно, права…

Т у р б и н (настойчиво). Так что случилось, Вера Львовна?

Л а в р о в а. Мой сын… Погиб… Под Москвой…

Долгая пауза.

Т у р б и н. Как вы узнали?

Л а в р о в а. Заведующая детсадом получила от своего сына… письмо. Они вместе были в училище. Боря погиб на его глазах. (После паузы.) Прочла, свалилась у нее в кабинете. Хотели отвезти домой. Не могла я домой. Знала: Ниночка приезжает. Решила — уеду в деревню. Соберусь с силами… Вернулась. Увидела Нину и сорвалась. Хорошо — осенило. Соврала про карточку. Спасибо, Кирилл Степанович, карточка у меня в кармане.

Т у р б и н. Вы хотите все скрыть от Нины? Каким образом?

Л а в р о в а. Она скоро уедет в Самарканд. Похоронку я спрячу. Пусть думает: без вести. Все-таки надежда. Жаль мне ее. Она очень любила Борю.

Т у р б и н. Но разделенное горе — полгоря.

Л а в р о в а. Нет, Кирилл Степанович… Я постараюсь. Мы обязаны оберегать друг друга. Время уж очень тяжелое. Прошу вас, если за столом что-нибудь скажут такое и я заплачу… Поддержите меня.

Т у р б и н. Хорошо.

Л а в р о в а. И еще просьба к вам…

Т у р б и н. Выполню любую.

Л а в р о в а. Только не смейтесь надо мной.

Т у р б и н. Что вы хотите?

Л а в р о в а (волнуясь). Там… Где я была в деревне… Собрались, конечно, женщины. Я рассказала им о Чайковском. Потом пела. Больше для себя. Чтобы забыться… Вначале все было как в тумане. Потом стала различать их лица. Усталые, измученные. Удивилась, как они слушают. А ведь среди них тоже матери в трауре. Вдовы… И все же слушают. Значит, отвлеклись от своих дум. Значит, я доставила им хоть маленькую радость. И я подумала… Может, стоит прийти в цех, во время обеда. Там много киевлян… Я бы рассказала, как Петр Ильич любил Украину. Он часто приезжал в Каменку к своей любимой сестре Александре. Там он написал Вторую симфонию. В ней звучат мелодии народных песен… Я расскажу, как в Одессе при появлении Петра Ильича на репетиции восторженные музыканты подняли его на руки и долго качали под крики «ура!». А в Киеве Петр Ильич встретился с Лысенко и слушал его оперу «Тарас Бульба». Скажите, Кирилл Степанович, разве это не прекрасно: Украина дарила вдохновение великому композитору в самые тяжелые для него годы. А сейчас его родная земля приютила нас, киевлян… Я не умею стрелять. Не могу работать в цехе. Даже не умею вязать носки для солдат, как это делают другие. Так, быть может, мой рассказ о лебедином озере… Что вы так смотрите на меня?

Т у р б и н (как бы про себя). Женщины наши… Как оценить ваше благородство и мужество? (Взял руку Веры Львовны, целует.)

Л а в р о в а. Кирилл Степанович… Что вы! Последний раз мне целовали руки на юбилее. Мои коллеги поздравляли меня с круглой датой. Они настоящие джентльмены. Ни разу не упомянули о моем возрасте. (Волнуясь.) Пойду. Как бы наша тушенка не подгорела.