Сильнее смерти - [6]

Она честно боролась с этим чувством, как и полагалось истинной наследнице клана Легио. Она держала Цезаря на расстоянии столько, сколько могла. Но война, оказывается, меняет правила, заставляет забыть былые предубеждения и ценить только то, что есть сегодня. Не репутацию клана, а силу, преданность, желание помочь. У Цезаря все это было, и Эвридика больше не могла игнорировать его.

Если бы он оставался на расстоянии, было бы проще. Ее с детства учили самоконтролю истинного воина. Убивай в душе чувства, подавляй в себе все, кроме разума, потому что ты должна, обязана… И она подавляла, а потом врывался он, с этой его наглой улыбкой, с непробиваемой даже в дни войны жизнерадостностью, и все ее усилия обращались прахом.

Цезарь не упростил ей задачу, когда вызвался примкнуть к отряду Огненного короля. Раньше эту роль выполнял его двоюродный брат, старый друг Амиара, но в недавней битве с чудовищами он полностью лишился магии и теперь вынужден был скрываться. А отряду нужен был кто-то из клана Инанис, сила этой семьи была слишком важна и велика, чтобы от нее отказаться.

Так в игру вошел Цезарь. Со своими обязанностями он справлялся великолепно. Он, отличающийся наглостью и гордостью, граничащей с тщеславием, на поле боя был идеальным солдатом: делал то, что ему говорили, и ничего не боялся. А еще он будто бы случайно все время оказывался на одних миссиях с Эвридикой – вот как сейчас, например.

Она не смогла бы точно ответить, что происходит между ними, – даже самой себе, а больше она ни перед кем отчитываться и не собиралась. С одной стороны, и она, и Цезарь уважали свои семьи. Они понимали, что два наследника первой ветви ну никак не могут быть вместе – это слишком откровенное нарушение всех устоев и серьезная угроза для стабильности внутри кланов.

А с другой стороны, иногда они были над собой не властны. Это было похоже на наваждение: притяжение между ними оказывалось настолько сильным, что уже не получалось думать о правильных поступках, законах и запретах. Был только он, его глаза, его губы и руки, была завеса густой листвы, закрывающая их от всего мира, – и больше ничего.

Потом наваждение отступало, и они делали вид, что ничего не случилось. Эвридика знала, что это странный путь, ведущий в никуда. Но она пока слишком наслаждалась им, чтобы сойти на более прямую и удобную дорогу. Да и потом, сейчас война! Что если она погибнет уже завтра? Или даже сегодня! С собой в вечность Эвридика хотела унести память о счастье, а не о холодных запретах.

– Да нет здесь никого живого, – сказала она.

С тех пор, как нелюди согласились помочь Огненному королю, они были не просто наблюдателями, слова у них не расходились с делом. Они сами находили последние убежища Сообщества – такие вот, как эта деревня. Они нападали без жалости, они стремились уничтожить любую угрозу.

Хотя тут постарались не они. Насколько было известно Эвридике, когда прибыли отряды нелюдей, деревня уже догорала. У Сообщества были свои шпионы, и кто-то из них сумел узнать о приближающейся угрозе. Деревню сожгли, чтобы не терпеть очередное поражение, а заодно и замести следы.

Убедившись, что угрозы нет, нелюди сами вызвали магов из Великих Кланов, чтобы те еще раз осмотрели эту покинутую нору.

Осмотр был доверен близнецам и Цезарю. Артур Мейнар на такие миссии никогда не отправлялся, и за это Эвридика его уважала. Он не был слаб: из всех известных ей людей он, пожалуй, был сильнейшим. Но он понимал, что рядом с темной магией ему не место, и относился к этому спокойно. Он был достаточно уверен в себе, чтобы не пытаться доказать свою «нужность» нелепыми подвигами, которые мешали бы всем остальным.

Хотя сюда он мог бы прибыть, ничем не рискуя. Пока все указывало, что пламя чудовищ выжгло это место дотла. Тут и целых тел почти не сохранилось, не то что выживших!

Так что Цезарь мог и не подходить к ней с такими вопросами, а он все равно подошел. Он задержался на несколько секунд, словно ожидая от нее чего-то, но, не дождавшись, направился в другую сторону. Осмотр подходил к концу.

Эвридика нашла сестру на окраине деревни. Диаманта ничего не обнаружила и не скрывала этого. Уже можно было признаться, что в их миссии большого смысла нет, и отвлечься на другие вопросы.

«Слушай… есть личное дело», – подумала Эвридика.

Их мысленная связь была частью уникального магического наследия близнецов. Эвридику всегда радовало, что это останется с ними до конца – что бы ни случилось. Она всего раз в жизни потеряла Диаманту, всего раз не знала, где она и что с ней, и повторения такого ужаса она не хотела.

Диаманта удивленно посмотрела на нее и тихо рассмеялась.

«С каких пор тебе нужно предупреждать меня об этом? Все, что между нами, всегда личное!»

«Ну, теперь-то новые обстоятельства появились…», – смутилась Эвридика.

«Если ты про Артура, то зря. Он никогда не требовал у меня раскрывать ему все секреты, особенно наши с тобой».

«Я не только про Артура… Но сейчас хотела спросить про него. Как ты поняла, что он важен для тебя? Хотя бы чуть-чуть…»

«Не чуть-чуть», – покачала головой Диаманта. – «Ты говоришь о мужчине, за которого я согласилась выйти замуж. Понимаю, мое решение показалось тебе поспешным, продиктованным необходимостью. Но, уж поверь мне, если бы Артур сделал мне предложение в Слоновьей Башне, когда мы только познакомились, я бы отказала ему. Когда я соглашалась, я уже знала, кто такой Артур Мейнар, и давала согласие именно ему, а не первому попавшемуся дипломату».