Силки на лунных кроликов - [9]

– Чего? – спросила женщина в форме.

– Шрамы на голове, недоедание, синяки на запястьях – мне сказали про шнурки. Мне кажется, она водит вас за нос, Катерина Леонидовна.

Алиса впервые услышала, как зовут эту аккуратную чопорную блондинку в милицейской форме.

– Что вы имеете в виду?

– Да сбежала она из дома! Попала в компанию, там над ней поиздевались, так? А теперь она ничего говорить не будет.

– По беглянкам всё чисто.

– Это уже вопрос к опекунам. Папа ведь у нее есть? А то, что он ее выкинул, – ложь. Вот вам мое мнение. Какой нормальный отец разденет свою дочь догола и выкинет на обочину?

– Нормальный – никакой, – подтвердила Катерина.

– Ко мне жертв насилия приводят нередко, – сказала врач. – И ведут они себя не так.

Алиса не понимала, про каких жертв насилия рассуждают эти женщины. Она не считает себя жертвой. Она просто хочет домой. И, казалось, твердила об этом с самого начала. Но ее никто не слышал. Или, быть может, она лишь в агонии беззвучно открывала свой рот, но из него не выходило ни звука.

2.

Теперь она была дома.

Не у себя дома.

Незнакомые запахи и яркий искусственный свет. В каждой комнате – окна. Большие окна. Всюду окна.

Павел приказал жене закрыть жалюзи и приглушить свет. Сегодня у них необычная гостья. И всякий раз, когда ее сажали в машину, она вздрагивала и вскрикивала. Ей казалось, что дневной свет испепеляет ее. Но больше всего она хотела есть. И хоть к картошке, которую ей предлагали в участке, она не притронулась, сейчас запахи в квартире мужчины майора заставляли ее живот прижаться к позвоночнику.

Эта женщина, хозяйка квартиры, была очень большой. Таких больших женщин Алиса никогда не видела. Разве что только, может, в кино. Но точно вспомнить она не могла.

В ее доме никогда не было женщин. И сама себя она женщиной не представляла. То есть знала, что тоже женщина, но не понимала, как должна чувствовать себя, что должна говорить.

У большой женщины, хозяйки квартиры, были коротко остриженные черные волосы, румяные щеки и маленькие голубые глаза. Первым делом женщина отложила свои дела на кухне и вышла в коридор. На ней был белый передник, она вытирала об него руки. Алиса рассматривала ее, как удивительный экспонат, хотя удивительным явлением тут была она.

Женщина широко улыбнулась, и в уголке рта засверкал золотой зуб, как единственная звезда в ночном небе, которое Алиса так сильно любила. Все эти запахи, звуки, оттенки. Они пугали и в то же время восхищали ее. Папа учил ее восхищаться всему необычному.

– Здравствуй, красавица, – женщина протянула руку. Глаза Алисы расширились. Ей нравились человеческие руки, она и сама не знала, почему. И эта рука была белая, гладкая и большая.

Девочка хотела прикоснуться к ней и даже, быть может, понюхать. Но вместо этого она съежилась и спряталась за спину Павла. Мужчина сделал движение руками, говоря тем самым: «Никаких рукопожатий». И улыбка женщины тут же померкла.

– Я приготовила ужин, – произнесла она очень тихо и не так воодушевленно, как приветствие.

– Хорошо, – сказал Павел. – Мы расположимся и выйдем.

Такое в его практике случилось впервые: он привел домой девочку, возникшую из ниоткуда. Обычно всё было наоборот: люди исчезали, и их приходилось искать. Чаще всего «исчезнувшие» находились очень быстро. Они терялись после бурной ночи у друзей, прятались от разъяренных родственников, или просто решали изменить свою жизнь. Иногда, правда, всё заканчивалось не так радужно. Порой причиной пропажи людей была смерть. В этой работе она неотъемлемая часть всего. Она ходит по пятам едва слышной поступью, выглядывает из темных углов, прячется в улыбках прохожих и ласковых словах.

Никому не доверяй. А если веришь всем, то сделай это своей сильной стороной. Ибо родившись, ты подписал самому себе смертный приговор.

Иногда, конечно, находили детей, сбежавших от родителей, от опекунов и из приютов. Их быстро возвращали, но этот случай был другим. И он, Павел, не воспринял слова доктора всерьез. Он не верил, что девочка просто связалась не с той компанией. Зато начинал верить, что она, как звездный мальчик, упала с небес. Он! Человек, для которого прагматизм и цинизм были неотъемлемыми приоритетами. Но в этот день в нем что-то надломилось.

Павел открыл дверь и показал Алисе комнату, в которой она проведет ночь. Большая кровать с сиреневым покрывалом, сиреневый ковер и фиолетовые стены, похожие на звездное небо. Ей нравилось здесь всё, кроме запаха.

– Здесь никто не живет, – неожиданно сказала она. Время от времени она всегда говорила что-то неожиданное, вместо того, чтобы четко отвечать на вопросы.

– Да, – подтвердил мужчина. – Мы здесь редко бываем. Тут жил наш сын, пока не вырос. Но мы давно сделали ремонт.

Касаться вещей ей было намного привычнее, чем людей. Вещи не были теплыми, не были холодными, они не издавали импульсов. В них не было характера. Только линии и фактура. Алиса медленно ступала по ковру и трогала покрывало, шкаф с книгами, письменный стол. Здесь пахло вещами, которыми никто не пользовался. Если бы ее спросили, как ощущается этот запах, она бы сказала: «Как бездна».