Силки на лунных кроликов - [3]

В комнате не было окна, и это было хорошо. Окна несли в себе опасность.

– Полное имя можешь сказать? – женщина не подняла глаза.

– Алиса, – силясь не расплакаться, ответила девушка.

Теперь женщина замерла над бумагами и подняла глаза. Ответ ее явно не устраивал.

– Полное, понимаешь? Имя, фамилия, отчество.

Алиса, не зная правильного ответа, просто опустила голову. Посмотрела в кружку, где чаю осталась только треть. Пар уже не клубился, но чайный пакетик всё еще болтался.

– Не хочешь говорить? Сбежала?

Девушка едва заметно кивнула головой, но то ли это был нервный тик, то ли она подала знак.

– Ничего, мы тебя вернем, откуда ты там сбежала, – продолжала женщина, положив руки на стол, надвигаясь, словно лавина.

Пальцы ее, однако, нервно теребили шариковую ручку, щелкали кнопкой, иногда постукивали по столу. Ноги плясали под столом в нетерпении.

– У тебя мама есть? – она сделала еще одну попытку. Но никакой реакции не последовало. С каждым новым вопросом голова девушки пряталась в тонких острых плечах, она была похожа на улитку. – А папа?

Девушка вздрогнула. Руки женщины застыли, ноги перестали отплясывать чечётку. Ещё одна минута – и раковина навсегда закроется.

– Как зовут папу?

Алиса открыла рот с явным желанием произнести имя своего отца, но в этот самый момент дверь в кабинет открылась, и в него вошел мужчина средних лет в форме с грубыми чертами лица, редеющими волосами с проседью. Девушка снова скрылась в чашке чая, как маленькая немая рыбка. Рыбка, сорвавшаяся с крючка. Женщина тяжело вздохнула.

Мужчина шумно опустил папку с бумагами на стол:

– Ничего по сбежавшим.

Он оперся кулаками, нависая над девушкой, точно огромная тень. Слишком много незнакомых людей, слишком много надвигающейся опасности.

– Как ничего? – прошептала женщина. – Павел Спартакович, видно же, что она откуда-то сбежала. Может, не успели заявить?

– Не знаю, – чуть слышно прохрипел Павел. Затем обернулся к Алисе. – Что делать с тобой будем, а? – И снова к женщине. – Может, ей восемнадцать?

Она укоризненно посмотрела на майора с видом «вы-мужчины-одинаковые».

– Немая, может, скажешь, сколько тебе лет? – обратилась она к девушке.

Алиса поглядела на дно кружки. Больше не осталось ни капли чая. Только те, что просачивались из чайного пакетика. Она могла бы, как и раньше, дома, взять его и выдавить, но было как-то неловко делать это здесь. Когда эти люди задают ей вопросы.

– Кто связал тебе руки, расскажешь? – спросил мужчина.

Мужской голос успокаивал, он был похож на голос папы. Только папа не задавал таких вопросов. Вопросов, на которые совсем не хотелось отвечать.

Павел терпеливо сел на стул рядом с девушкой, но не очень близко. Он чувствовал, будто это испуганный маленький зверек, прикасаться к которому опасно. Теперь он хорошо рассмотрел, как одежда, которую ей одолжили в отделении, висит на ней бесформенным мешком. Серая кофта, мужские джинсы, на ногах синие сланцы. Пальцы длинные и тонкие. Но даже бесформенная кофта не могла скрыть наличия развитой высокой груди. Павел постарался сжаться так, чтобы казаться как можно меньше.

– Как ты оказалась на дороге? – спросил он.

Девушка поставила кружку на стол и отодвинула ее от себя.

– Папа вернется за мной. Он будет меня искать, – внезапно так четко и громко сказала она.

Женщина напротив открыла рот в изумлении, однако мужчина, казалось, сохранял полное спокойствие.

– Он знает, где тебя искать?

– Как зовут твоего отца? – не выдержала женщина.

Павел медленно повернул голову в ее сторону:

– Сделайте нам еще чаю, пожалуйста.

Он небрежным движением двинул кружку в сторону женщины в форме. Та явно была возмущена. Делать чай? Но холодный взгляд старшего коллеги дал понять, что это вовсе не метафора.

Женщина встала из-за стола, собрала документы в папку, взяла кружку и вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.

От этого лицо девочки, на секунду прояснившееся, стало снова серым и закрытым.

– Папа волнуется за тебя, – твердо произнес мужчина. – Мы должны позвать его.

И снова лицо прояснилось, гроза отступила.

– Он здесь? – спросила Алиса.

– Нет. Но мы ему позвоним. Ты знаешь номер его телефона?

Девочка сдвинула брови, что-то усердно обдумывая.

– Я не могу сказать вам. Я вас не знаю.

Мужчина в форме, обрадовавшись, что дело сдвинулось с мертвой точки, улыбнулся и провел ладонью по лбу, будто вытирал невидимую испарину.

– Меня зовут Па…

– Павел Спартакович. Я слышала.

Павел Спартакович открыл рот. Теперь он почувствовал, что его одолевает жажда. Ему казалось, что кто-то играет с ним. Лампа на потолке предательски подмигнула, как будто насмехалась.

– Как же тогда твой папа узнает, где ты?

Лицо Алисы исказила гримаса ужаса. Она уставилась перед собой в одну точку, где могла бы увидеть бугимена, если бы они существовали в реальности, а не только в кино. Медленно она начала отодвигать свой стул, и Павел, распознав ее намерения, стал непреодолимой стеной между девочкой и выходом.

– Я должна вернуться на дорогу! Где меня оставили! Иначе он не найдет меня.

Речь ее была связной и чистой, как у актрисы на кинопробах. Зубы во рту мелкие, но белые, ухоженные. Не было похоже, чтобы ее истязали.