Когда снова включился, эти угли ещё тлели. Хотя назвать это углями — значит сильно преуменьшить. Скорее пороховые бочки, с поддожёными фитилями, длина которых зависит от моего контроля.
Внутри сознания, среди бушующего океана эмоций, я нащупал точку спокойствия, сосредоточился на ней и принялся её расширять. Давалось это с трудом... Пришлось дать бой эмоциям. Сначала агрессии и желанию всех уничтожить... О, список, кого бы я с радостью прибил, был воистину обширным. Начиная с Коршунова и ученых в лаборатории, продолжая всем человечеством, способным уничтожить мир... Последнее меня и отрезвило.
В прошлой жизни было проще. Там полутона если и встречались, то редко. Есть свои, а есть чужие. Не было немного чужих или немного своих.
Сейчас я понимаю, насколько скудной жизнью жил. И вижу, что прошлый опыт — благодатная почва, чтобы я сам перешёл черту и превратился в темного алхимика. Это ведь так легко. Здесь нет тех, кто может мне противостоять.
Пока боролся с агрессией, в голове рождались разные картины. Как отомщу Ольге за подставку с испытанием. Как изобрету новое оружие и заставлю с собой считаться, а потом и власть захвачу. Эта эмоция оказалась коварна и вместе с ней я прошёл путь от «убить всех, зубами рвать их плоть» до сложных схем, которые сводились «захватить весь мир, через алхимию».
Были и другие эмоции. Страх, что я опять оказался в плену. Тревога за то, что не справлюсь и что с этим миром что-то случится.
Эти эмоции сплетались, объединялись и нашептывали мне, что поставить мир на колени не такая уж и плохая идея, чтобы обезопасить себя. Да и сам мир уберечь от разрушения.
Если бы я не знал, что именно с подобных мыслей начинается путь в темные алхимики, которые мир и уничтожают, то, кто знает, каким бы я переродился после испытания.
Постепенно эмоции ослабевали. Я изучал их, препарировал и, как подобает алхимику, трансформировал одно в другое. Пережигая свою темную сторону... А я не настолько глуп, чтобы отрицать её существование, я формировал центр спокойной воли, выстраивая его, как каркас моей личности.
В какой-то момент состояние стабилизировалось, я перешёл невидимую черту и ясность мысли вернулась в полном мере.
Но ошибкой было думать, что от этого станет легче. Воспоминания нахлынули полноводной рекой, снова выбивая из колеи. Я полностью вспомнил, что привело меня на это место. Вспомнить то вспомнил, но что с этим делать было совершенно непонятно.
Зачем-то этот мужик отравил меня отваром, который напрочь отбил инстинкт самосохранения и усилил агрессивность. Чем думала Ольга? Я считал её умной женщиной, но либо это попытка избавиться от меня, либо невероятная тупость. Да и я сам хорош. Взял и выпил неизвестный отвар, доверившись посторонним людям.
«Не показывай свои способности» — попросила женщина. Ага, конечно. В начале я и правда действовал, как бес, пытался то скрыться от нападающего ходока, то убить его. А он и рад стараться. Сейчас то я понимаю, что у него не было цели именно убить меня. Скорее это походило на попытки как можно сильнее разозлить.
Идиотизм.
Сейчас я понимаю, в чём замысел. Бесы обладают не только регенерацией плоти, но и повышенной адаптивностью психики. Мы это разбирали с Ольгой Владимировной, когда она делилась информацией про бесов и ходоков.
Получается, суть в том, чтобы сначала выбить все сдерживающие оковы, потом вывести агрессию на пиковый уровень... Такой, какой не встретишь в повседневной жизни... И дать возможность испытуемому адаптироваться к этому. По принципу: если хочешь научить плавать, то скинь в бушующий океан.
Жестоко. Уверен, что в отношени типичных аристократов эффективно и оправдано, но...
Идиоты, блин.
Этот человек, которые провоцировал меня, хорошо знал свою работу. Но видимо он не встречался с алхимиками, которые потеряли над собой контроль. С момента, когда я пустил в ход алхимию, как раз и начинались основные странности.
Как я, черт его возьми, швырял деревья? Вырывал их с корнем и заставлял лететь в сторону ходока! Которого до этого блокировал, чтобы он не убежал. Да и его самого несколько раз швырнул. Это чем-то походило на то, когда я взорвал похитителей. В смысле и там и там я не мог вспомнить, какие печати использовал. Это при том, что на этот раз ясность воспоминаний была довольно высокой. Мысль, что обошлось и вовсе без печатей, казалась кощунственной.
Дрался я не только с ходоком. На моём пути встречались звери. Не смотря на опасность, я умудрился выйти победителем, хотя за это время опасных моментов хватило.
Меня не раз расстреливали, взрывали, резали, грызли и что только не делали. Кажется, ходока я довёл до какой-то точки, что он попытался меня всерьез убить. Знать бы ещё, где он и почему перестал нападать. Последнее, что помню — это то, что приголубил его печатями.
Их я тоже использовал. Что подтверждало — память помнит такие моменты. А значит, идея, что где-то я обходился без печатей получает косвенное подтверждение.
Впрочем, это сейчас не самое беспокоящее. То дело минувших дней. Сейчас же я лежу в неизвестном месте, в ошметках одежды, на печати, которую сам создал. И смысл которой понимаю лишь смутно. Кажется, в состояние ярости я решил, что мне не хватает сил и взялся за этот вопрос всерьез. Нашёл место с повышенной плотностью энергии. Я такого никогда не встречал. Здесь её раз в десять больше, чем любые скопления, которые я видел. Эту возможность печать использовала на полную, преобразовывая моё тело.
