Сила внушения - [90]

Притихший толстяк пялился на девушку, как на явление какого-нибудь ангела. Хотя не он один так реагировал на Бельских в последнее время. Потому что к образу красавицы за последний месяц прибавился некий ореол властности, авторитарности, непоколебимости в своей правоте. Ну и желание потворствовать этой властности одолевало многих. Мягко говоря…

Тем более странным оказалось, что ревизор вполне ясно осознаёт и понимает всё сказанное. При этом великолепно разбирается как в самой химии, так и в науке фармакология. Потому что неожиданно согласился:

— Конечно, именно при такой реакции — неприятный запах вашего «сахарного масла», или АСБ, будет неистребим. Только из-за этого больные скорей умрут, чем примут это внутрь… Но всё-таки, почему именно кости?

— Вы знаете, гораздо удобнее нам было вначале использовать лабораторных лягушек, но! Выход продукции получался мизерный. Да и где взять столько лягушек?

— Ну да, ну да…, - кивал толстяк, с лица которого уже сошла краснота. И неожиданно спросил: — А лет вам, Анастасия Юрьевна, сколько?

— Старею, как и все! — печально вздохнула юная прелестница. — В феврале исполнится целых шестнадцать лет!

Но если все находящиеся в помещении, в том числе и военные, не удержались от улыбок, то ревизор продолжал оставаться серьёзным. Ну хоть не орал, и то радовало. Да и мемохарб подобрался к пациенту уже довольно близко, чтобы начать первые ментальные прощупывания.

— Шестнадцать? Хм!.. Невероятно! — подвёл итог каких-то своих размышлений толстяк. — Не увидел бы своими глазами, не поверил бы!

— Не оскудела земля русская на таланты! — отозвался сбоку старший преподаватель, уже пришедший в себя. Но был полностью проигнорирован прищурившимся проверяющим, тот смотрел только на девушку:

— А вот скажите, товарищ Бельских, как вам лично в голову пришла такая идея? Кости, лягушки, масло?.. Или подсказал кто?

— Конечно подсказали, и в этом нет никакого секрета! — искренне заулыбалась красавица. — Потому что чаще всего новое — это хорошо забытое старое. Мне отец до войны рассказывал, как крестьяне, ещё при царе, умудрялись лечиться своими народными способами. Тогда ведь вообще никаких лекарств толком не было, да и врач один на десять сёл. Вот народ и делал кустарную возгонку костей, а получившимся «сахарным маслом», пусть и шибко вонючим, лечил всё что угодно. Начиная от царапин и ушибов, и заканчивая такими напастями как стригущий лишай, кишечные и лёгочные заболевания и даже чума.

— Однако! — опять начал возмущаться ревизор. — Не слишком ли смелое заявление? И вы готовы всё это изложить в объяснительной… мм, ладно, пусть пояснительной записке?

— Без сомнений! Тем более что вся идея, с последующим процессом уже существует в наших записях. Пройдёмте вон к тем столам, сейчас всё покажу и даже готова дать готовые для отчёта материалы.

Они втроем пошли в сторону отгороженной стеклом конторки, где чаще всего и находился руководитель лаборатории. А оставшийся сзади мемохарб мысленно плевался:

«Да что за напасть такая сегодня?! Уже третий пакри мне сегодня попадается! Если не считать Ахутина четвёртым… Вначале двое оборотней в погонах, а теперь ещё и этот ревизор толстопузый!»

Но раз не получилось самого опасного визитёра прощупать, следовало немедленно навалиться всеми ментальными силами на военных. К счастью они оказались вполне нормальными представителями землян, без природных барьеров в сознании. Уж что-нибудь они — да знают. Не все же они поголовно тупые, вульгарные и необразованные? Ну и, по большому счёту, не таким уж конченым самодуром выглядел тот самый ревизор. В химии и фармацевтике разбирался, процесс понял, сквернословить перестал, к девушке стал относиться с вполне должной предупредительностью. Может всё само собой и уладится?

Но как только Киллайд начал «прослушивать» офицера, сразу чувство опасности завопило на всю мощь:

«Ничего себе! Ну и тварь к нам заявилась!»

33 глава

Хорошо, что офицер стал прохаживаться между первыми столами в лаборатории. Держал руки за спиной, и просто присматривался взглядом олигофрена к приборам и многочисленным аортам. Тогда как оба угрюмых и массивных сержанта оставались в дверях, полностью перекрывая, что вход, что выход и были готовы в любой момент действовать после сигнала своего командира. Вот его первого и удалось достать ментальным воздействием.

И сразу чётко в сознании старшего лейтенанта просматривалась основная платформа его существования:

«Готов пристрелить любого после соответствующей команды! — дальше шли уже самостоятельные мысли, полные презрения и отсутствия воспитания: — И шё эти узколобые здеся варят?.. Дерьмо или навоз? Пипеточники поганые! — ну и глубинное просматривалось, самое мерзкое: — Опять этот хряк запал на малолетку. Вон как стойку сделал, деловым прикидывается… Тоже мне следователь, по особо важным!.. Чмо тупое!.. Хе! И ничего нового не придумал: сейчас выдаст распоряжение ехать в главное управление аптек для доклада, по пути арест, затем парочку дней будет вести интенсивные допросы… Потом в расход… Хотя девка в самом деле хороша!.. Может и сам своим „рубанком“ пройдусь?..»