Сила спокойствия - [52]

Иногда вам нужно отключиться, чтобы установить более тесную связь с собой и людьми, ради которых вы работаете и которых любите. «Если бы мне было нужно сформулировать самую большую проблему высшего руководства в информационную эпоху, — сказал четырехзвездный генерал[116] морской пехоты и бывший министр обороны Джеймс Мэттис, — то это недостаток размышлений. Уединение позволяет вам думать, когда другие реагируют. Одиночество нам нужно, чтобы сосредоточиться на перспективном принятии решений, а не для мгновенной реакции на возникающие проблемы».

Людям не хватает в жизни спокойствия, потому что им недостаточно уединения. А поэтому они не ищут и не взращивают спокойствие. Это порочный круг, который мешает спокойствию и размышлению, препятствует хорошим идеям: они почти всегда вызревают в уединении.

Озарения с ошеломительной регулярностью возникают под душем или в длительном походе. А где их не бывает? В баре, когда вам приходится кричать, чтобы вас услышали. Во время трехчасовой пирушки под орущий телевизор. Никто не осознает, как ему дорог другой человек, если ваши встречи происходят одна за одной. Если одиночество — это школа гения, как сказал историк Эдуард Гиббон, то переполненный занятой мир — чистилище идиота.

Кто не будет чувствовать себя спокойным и умиротворенным, если поднимется первым — до того, как начнут трезвонить телефоны и все примутся собираться на работу? Кто лучше оценит значимость тишины, чем человек, понимающий значение личного пространства? В одиночестве время замедляется; поначалу может казаться, что такую черепашью скорость трудно вынести, что мы без привычной суеты и спешки сойдем с ума, а если не сойдем, то многое упустим.

Однако уединение — это не только для отшельников, но и для здоровых работающих людей. У нас имеется парочка суждений, авторы которых просто эксперты.

Поэт и преподаватель Томас Мертон поступил в аббатство Девы Марии Гефсиманской в Бардстауне. Шел 1941 год, двадцатишестилетний Томас начал свое первое путешествие в монашеское уединение, которое в различных формах продолжалось следующие двадцать семь лет. Его одиночество едва ли можно называть праздным покоем. Это было активное изучение себя, религии, человеческой природы, а позднее — решение серьезных социальных проблем: неравенства, войны и несправедливости. В чудесных дневниках Мертона мы находим понимание человеческого опыта, который был бы невозможен, если бы автор работал в газете или даже в университетском городке.

Он пришел к тому, что уединение стало его призванием. Он писал:

Молиться и работать по утрам, трудиться и отдыхать днем, снова сидеть неподвижно в медитации по вечерам, когда ночь опускается на землю и молчание наполняется темнотой и звездами, — это настоящее и особенное призвание. Мало кто желает полностью разделить эту тишину, дать ей проникнуть в плоть, дышать исключительно тишиной, питаться молчанием и превращать самую суть жизни в живое и бдительное молчание.

У основателя Microsoft и филантропа Билла Гейтса более простой вариант уединенности Мертона: уже много лет он дважды в год устраивает «неделю размышлений» — семь дней в одиночестве в лесном домике. Там, физически удалившись от дневных помех, он реально может сесть и подумать.

Он может находиться там в уединении, но он не одинок. Гейтс спокойно читает — иногда сотни документов, часами подряд, — в печатном виде или с экрана. Он читает книги в библиотеке, украшенной портретом Виктора Гюго. Он пишет длинные служебные записки своим сотрудникам. Он делает перерывы на игру в бридж и на прогулки. В «уединенные» дни Гейтс олицетворяет строку немецкого монаха, писателя и мистика Фомы Кемпийского: «In omnibus requiem quaesivi, et nusquam inveni nisi in angulo cum libro» — «Везде я искал покоя, но нашел его лишь в углу с книгой».

Гейтс в «уединенные» дни не находится в отпуске. Он занят тяжелой работой — долгими днями, частью бессонными ночами. Он борется со сложными вопросами, противоречивыми идеями и понятиями, бросающими вызов личности. Несмотря на затратное по ресурсам сражение, Гейтс возвращается в офис подзаряженным и сосредоточенным. Он может видеть дальше. Он знает, как расставить приоритеты и что поручить сотрудникам. Он несет тихое спокойствие леса в путаный мир, в котором ему приходится действовать как бизнесмену и филантропу.

Каждому из нас нужно физически поставить себя в такое положение, чтобы делать сложную работу такого рода. Нам нужно дать своему телу, как заметила Вирджиния Вулф, собственное место — хотя бы на несколько часов, где мы могли бы подумать и обрести тишину и уединение. Будда в поисках просветления нуждался в уединении. Ему пришлось отойти от мира.

Вам не кажется, что это помогло бы и вам? Сейчас это сделать нелегко. Уйти — дело трудное (и дорогостоящее). У нас есть обязательства. Но временное исчезновение гораздо доступнее. Мы принесем обратно спокойствие от уединения — в виде терпения, понимания, благодарности и прозорливости.

В притче Леонардо камень оставил мирное одиночество луга ради дороги и пожалел об этом. Мертон иногда сожалел о своем одиночестве. Но мог ли он сделать больше в качестве мирянина? Получил бы он больше влияния, если бы оставил свое уединение?