Сила притяжения темной туманности - [12]

— Конечно, не забыла.

Нико продолжала улыбаться, но говорила совершенно серьезно. Кассис Мус не нарушал тишину, но отчетливо напрягся. Тистл окинула его быстрым взглядом, а затем продолжила расспрашивать:

— ...Ты ведь не хочешь сказать, что мы со своей стороны отвлечем внимание нападением на Минато 1 или Минато 2? Вообще-то, мы с территорией Белых не граничим и атаковать их не можем. Короче… ты предлагаешь кому-то из наших временно покинуть Легион и вступить в Негабью?

— Мыслишь в правильном направлении. Вот только… «кому-то», «временно» — все это полумеры. Ими Осциллатори не победить.

Тучи «Грома и Молнии» завихрились, словно предвкушая тяжесть слов, которые Нико готовилась обрушить на головы собеседников. Донеслись глухие раскаты.

— Под помощью я понимаю в первую очередь себя и Пард.

— Что?.. — иглы на спине Тистл напряглись до предела.

— Но в таком случае защита Неримы слишком ослабеет, поэтому я устрою одну штуку, которая позволит вам просить помощи у Сугинами.

— Что…

— А именно…

Красная Королева Скарлет Рейн откашлялась и, наконец, сказала:

— Слияние Проминенса и Нега Небьюласа.

«Что-о-о-о-о-о-о-о?!..»

Уровень сотрясся от пронзительного вопля, в воздух взметнулись десятки игл; сквозь каждую из них проскочила ослепительная молния, и раздался оглушительный грохот.

Глава 3

Оказалось, что Графит Эдж применил «Вразумитель», Инкарнацию третьего уровня, и проделал ей дыру в полу второго этажа дворца Имперского Замка вовсе не для одной лишь демонстрации.

Когда черный мечник предложил перейти в другое место, он подошел к дыре и не без гордости заявил:

— Если мы здесь спрыгнем, то сильно срежем путь. Впрочем, с парой караульных Энеми сразиться все же придется.

Он не соврал. Когда аватары спрыгнули и прошли метров двести, дорогу им перегородили два неподвижных караульных Энеми, и пришлось принять бой. Впрочем, Графит Эдж и Скай Рейкер показали во всей красе силу высокоуровневых аватаров, и Харуюки с Трилидом пришлось лишь отвлекать на себя внимание противников.

Когда они прошли через восьмые из Девяти врат и оказались в полутемном зале, прошло уже девяносто пять минут погружения Харуюки и Фуко. До момента, когда должно сработать автоматическое отключение, оставалось двадцать с чем-то минут.

Харуюки шел по залу и думал о том, что им все-таки придется ненадолго вернуться в реальный мир и потратить еще десять очков… когда вдруг перед ним из темноты выплыли два крупных пьедестала. Харуюки тут же прибавил шагу, оббежал пьедесталы кругом и остановился перед ними.

Два обсидиановых постамента, стоящие в двух метрах друг от друга. Спереди в каждый оказались вмурованы ничуть не потерявшие блеска металлические плиты. На каждой виднелся высеченный силуэт Большого Ковша, а также по два иероглифа, которые в Ускоренном Мире почти не использовались. На правой плите значилось «Мицар», на левой — «Алиот».

— Это те самые пьедесталы, на которых покоились пятый и шестой Артефакты, да?.. — восторженно прошептала поравнявшаяся с ним Фуко.

Харуюки кивнул и пояснил:

— Да, учитель. На правом находилась броня «Судьба», а на левом — меч «Бесконечность». Судьбу мы запечатали, а Бесконечность… — он обернулся и глянул на Трилида, стоявшего подле Графа.

Юный самурай смущенно извлек прямой клинок из ножен и осторожно поднял его обеими руками.

— Это — Бесконечность, Рейкер-сан. Я понимаю, что не достоин, но в настоящее время владею им. Хотите подержать?

— Нет, спасибо. Очень красивый меч, Лид. Спасибо, что показал, — с улыбкой ответила Рейкер, а затем вновь перевела взгляд на пьедесталы и продолжила: — Меч и… броня. Мне почему-то казалось, что артефакты внутри Замка будут отсылками к «Трем священным сокровищам», но, похоже, я ошиблась.

— Три священных сокровища… из японских легенд?.. — задумчиво спросил Харуюки и вдруг обернулся на резкий звук — Графит Эдж щелкнул пальцами.

— Блестяще подмечено, Рекка-сенсей. Мы с Лидом в свое время тоже гадали, уж не соответствуют ли пятый, шестой и седьмой артефакты Ускоренного Мира регалиям императорской семьи Японии… а именно: мечу Кусанаги, зеркалу Яты и подвеске Ясакани.

— Вот как? Но если Бесконечность и соответствует мечу Кусанаги, то как тогда быть с Судьбой, ведь это же броня? Разве ее можно уподобить зеркалу? — вполне справедливо возразила Фуко.

Но если Харуюки согласно закивал, то мечник с двумя клинками выставил палец и покачал им из стороны в сторону.

— Так-то оно так, но до того, как стать Бедствием, Судьба обезвреживала физические атаки и отражала световые. И что самое главное — она сверкала ослепительным серебром, как самое настоящее зеркало…

— Ты так говоришь, будто сам ее видел, — заметила Фуко.

Мечник-амбидекстр картинно откашлялся, буркнул: «Ну, да не в этом суть,» и поспешил закрыть тему:

— Короче, я считаю, что сравнивать Судьбу с зеркалом Яты не так уж глупо, ага.

— Т-тогда получается… что подвеска Ясакани соответствует седьмому артефакту… «Мерцающему Свету»?..

Как только Харуюки задал свой вопрос, в зале повисла тишина, а иконка на правом плече на мгновение резко вспыхнула. Впрочем, от каких-либо заявлений архангел воздержалась, так что все внимание вновь переключилось на Графа.