Сила - [55]
Молодые, как говорится, ближе к Богу – и особенно молодые женщины. Нашей Богоматери было всего шестнадцать, когда она привела в мир свое будущее жертвоприношение. И все же полезно для начала благословить человека явно моложе Алли.
– Подойди ближе, – говорит она, – и скажи, как тебя зовут.
Камеры утыкаются белокурому мальчику в лицо. Тот уже плачет и дрожит. Толпа в основном безмолвствует, шорох дыхания тридцати тысяч человек лишь изредка прерывается вскриком “Славься, Матерь!” или просто “Славься!”.
Мальчик отвечает тихо-тихо:
– Христиан.
На это весь стадион откликается хоровым вздохом.
– Очень хорошее имя, – говорит Алли. – Не бойся, что имя плохое.
Христиан рыдает в три ручья. Рот открыт, и влажен, и темен.
– Я знаю, тебе тяжело, – говорит Алли, – но я возьму тебя за руку – и умиротворение Нашей Матери осенит тебя, хорошо?
Это как магия – предсказываешь, что случится, будто сама свято веришь. Христиан снова кивает. Алли берет его за руку. Объектив камеры на миг задерживается на их ладонях – смуглая рука сжимает бледную. Христиан замирает. Дышит ровнее. Камера отъезжает – Христиан улыбается, спокойно, хладнокровно даже.
– Итак, Христиан, ты с детства не можешь ходить?
– Да.
– Что с тобой произошло?
Христиан показывает на ноги – ком под одеялом, спеленавшим его от пояса и ниже.
– Упал с качелей, – говорит Христиан, – в три года. Сломал спину.
Улыбается доверчиво. Показывает руками, точно карандаш в пальцах переламывает.
– Ты сломал спину. И врачи сказали, что ты больше никогда не будешь ходить?
Христиан медленно кивает.
– Но я знаю, что буду, – безмятежно говорит он.
– Я тоже знаю, Христиан, потому что мне показала Матерь.
А также люди, которые организуют эти мероприятия и проверяют, не слишком ли повреждены нервные окончания, а то Алли не справится. У Христиана есть друг из той же больницы, милый пацан, верит еще беззаветнее Христиана, но, увы, перелом слишком серьезный, нет гарантий, что Алли его исцелит. И вдобавок не подошел для телетрансляции. Акне.
Алли кладет ладонь Христиану на загривок, на самые верхние позвонки.
Христиан содрогается; толпа ахает и затихает.
В сердце своем Алли спрашивает: А вдруг в этот раз не получится?
Голос отвечает: Да ты каждый раз так говоришь, подруга. Ты звезда.
Матерь Ева вещает устами Алли. Речет она так:
– Матерь Святая, наставь меня, как всегда наставляешь.
– Аминь, – ответствует толпа.
Матерь Ева говорит:
– Да будет не моя воля, Матерь Святая, но Твоя. Если воля Твоя, что дитя сие до́лжно исцелить, да будет так. Если воля Твоя, что дитя сие будет страдать и пожнет плоды в мире грядущем, да будет так.
Это крайне важная оговорка, лучше вставить ее пораньше.
– Аминь, – ответствует толпа.
Матерь Ева говорит:
– Но великие множества просят за этого кроткого и смиренного мальчика, Матерь Святая. Великая толпа с жаром молит Тебя: осени его Своей милостью, дыханием Своим призови его, как призвала Ты Марию к Себе на службу. Матерь Святая, услышь наши молитвы.
Люди в толпе раскачиваются взад-вперед, и рыдают, и бормочут, и синхронные переводчики по краям стадиона стараются поспевать за Алли, из которой слова Матери Евы изливаются все быстрее и быстрее.
Пока губы шевелятся, усики силы ощупывают позвоночник Христиана, нашаривают закупорку здесь и здесь, а вот здесь разряд двинет мускулами. Почти нашла.
Матерь Ева говорит:
– Жизнь всякого из нас благословенна, все мы каждый день в душах своих тщимся услышать голос Твой, все мы почитаем матерей наших и свет святой во всяком сердце человеческом, все мы почитаем Тебя и любим Тебя, пред Тобою благоговеем и преклоняем колена. Прошу тебя, Матерь Святая, услышь полногласную нашу молитву. Прошу тебя, Матерь Святая, через меня яви славу Свою и исцели этого мальчика!
Толпа ревет.
Алли стремительно колет Христиана в позвоночник – трижды, как булавкой, – и нервные клетки вокруг его мышц возвращаются к жизни.
Левая нога задирается, отпихивает одеяло.
Христиан смотрит на нее удивленно, ошалело, слегка испуганно.
Дергается правая нога.
Христиан снова плачет – слезы по лицу градом. Бедный ребенок, с трех лет не ходил, не бегал. Мучился от пролежней и мышечного истощения, на руках таскал себя с кровати в кресло, с кресла на унитаз. Ноги у него уже двигаются от бедра, дрыгаются и брыкаются.
Подергивая ногами, Христиан на руках поднимается с кресла и, держась за поручень, который для того тут и поставлен, делает шаг, другой, третий, одеревенело и неуклюже, а потом останавливается, цепляясь за этот поручень, и рыдает.
Помощники Матери Евы выходят за Христианом, уводят его со сцены, поддерживая с флангов, и, уходя, он твердит:
– Спасибо, спасибо, спасибо.
Иногда это надолго. Некоторые “исцеленные” даже спустя многие месяцы ходят, берут в руки разные предметы или видят. Зародился даже некий научный интерес к тому, что же Алли тут делает.
Иногда совсем ненадолго. Этим выпадает лишь краткое мгновение на сцене. Они чувствуют, каково это – ходить или взять что-нибудь парализованной рукой, и, будем честны, без Алли у них и этого бы не было.
Голос говорит: Кто его знает – может, верь они крепче, продержались бы подольше.
