Сила одного - [7]

Но на эти вопросы так и никто не ответил. Случилось и случилось. Мало ли чего не случается. Особенно в нашей армии. Не в первый это раз проиcходит и наверняка не в последний. Чего уж тут лезть из кожи. Стараться переделать не ими созданный мир. Ведь это все равно бесполезно. Да и никому и не нужно. Побыли пару дней в полку проверяющие, погуляли на славу и на третий день укатили. Вслед за ними, так и ничего путного и не выяснив, уехали и военные следователи, военные прокуроры и все остальные.

А дело о нападении на оружейный склад и гибели часового было отложено в долгий ящик. Туда же, куда сваливали и другие “глухие” дела. Лежать до лучших времен. Авось со временем свет на правду прольется. Или, наоборот, все полностью позабудется. Быльем порастет. Канет в лету. Да так оно даже и к лучшему. Не надо будет искать виноватых, кому-то за все отвечать.

И после двухдневного аврала проверок жизнь в полку вновь потекла по-прежнему руслу. Так. Как она шла до гибели зарезанного на посту часового Астафьева, до того, как задохнулся в петле рядовой Салахов. Так, как она шла до них и как будет идти и после многих других.

А идти она будет так, как предписано по уставу. В нем— все предусмотрено. Подъем— отбой. Завтрак-ужин. Наряд— караул.

На третий день после нападения на оружейный склад во внутренний караул заступила рота Шагаева. Данко выпало идти часовым на второй пост. Тот самый, на котором зарезали рядового Астафьева. Впрочем, Данко все это мало трогало. Он не верил ни во что, и уж тем более— в какие-то там суеверия, которыми был напичкан суеверный и трусливый в таких делах, до ужаса нервный, беспокойный Малыш. Ему предстояло заступать на этот пост во вторую смену.

Когда он узнал об этом, мигом забыл о прочих своих заботах— даже о том, где раздобыть деньги на “дембель”. Слишком уж Малыша пробирали подобные ужасы. Зная это, Данко уже в карауле напомнил Малышу, байку про Черного “дембеля”. Того, который сам покоя после смерти не знает и другим солдатам его не дает. Приходит по ночам к часовым и пугает. Малышу только этого напоминания не хватало. Совсем перетрусил, бедняга. Как— будто не повидавший всякое “дембель”, а какой-нибудь запуганный старшеклассниками второклашка.

— Ты бы еще амулеты какие-нибудь взял, от Черного “дембеля”, — доставал Малыша Данко, когда они шли в караул по истоптанной сапогами дороге. — Например, носовые платки старшины. Они тебе на посту пригодятся.

— Пошел ты знаешь куда? Дай мне лучше закурить…

Глава 4

Всего во внутренний караул заступало двенадцать солдат. Два сержанта и десять рядовых— караульных. По две смены на каждый пост, менялись каждые четыре часа. Данко выпало стоять в первую смену.

На свой пост— невысокую, ржавую вышку— Данко заступил в восемнадцать часов. Стоять предстояло до двадцати двух. Потом— короткий ужин и отбой до полвторого ночи. А в два часа— снова сюда, но обо всем этом лучше совсем не думать. Иначе время будет тянуться уж слишком мучительно.

Следов крови и вообще каких-либо признаков, напоминающих о случившемся, здесь, на вышке, конечно же, не было. По приказу офицеров “духи” все вымыли, выскребли, вылизали. Чтоб все было как раньше. Не о чем не напоминало. И не подрывало морального духа солдат. Особенно таких, как Малыш.

Несмотря на вечер, солнце палило нещадно. Данко захотелось курить. Но последние две сигареты они с Малышом скурили, когда шли сюда, в караул. Данко обругал себя за то, что не запасся куревом. Надо же так облажаться. Стоять— сутки. От мысли об этом курить Данко захотелось еще сильней. Он взглянул на часы: была всего лишь двадцать восьмая минута седьмого. Да-а, до смены была еще куча времени. Нужно было что-то придумать. Не стоять же пнем, просто думая о куреве. И, Данко, передвигаясь по вышке, стал зорко осматриваться. Оглядывать все щели и дырочки. Авось куда-нибудь да завалился “бычок”. Конечно, “дембелю”, что называется, западло курить “бычки”, но куда уж тут денешься. Нужда, ведь она ни с кем не считается.

После тщательного осмотра Данко убедился, что в щелях на полу никаких признаков остатков сигарет не было. Он стал обыскивать дыры, зиявшие между железными прутьями. Но здесь тоже ничто его не обрадовало. Чем меньше оставалось надежды найти курево, тем сильнее ему хотелось курить. В отчаянии Данко снова стал детально осматривать каждую щелку. Провел указательным пальцем по узкой длинной трещине, тянувшейся во всю длину, параллельно створкам ржавой двери… И неожиданно для себя вдруг почувствовал под пальцем мягкую ткань сигаретной бумаги. Еще не веря в свою маленькую удачу, стал осторожно, словно бриллиант, выковыривать. Наконец, последнее, ювелирное усилие— и тонкая сигарета упала на руку Данко. От досады он даже присвистнул: сигарета оказалась дрянной, ментоловой. Мало того что такая почти не чувствуется, так еще их запаха Данко терпеть не мог. Но выбирать ему было не из чего. Курить ему сейчас хотелось так, что он даже нисколько не беспокоился о том, как бы его не спалил какой проверяющий. Который мог бы жестоко наказать за курение на посту. В армии это тоже, что на “гражданке”— вождение машины в нетрезвом виде. Но сейчас Данко на все это было абсолютно плевать.