Сигурд. Быстрый меч - [30]

Наконец, я устал молчать и спросил:

– Ты когда-нибудь чувствовал, будто глядишь на себя самого со стороны?

Эстейн неспешно ответил:

– Иногда у меня появляется такое чувство. Когда это случилось в первый раз, я спросил у одного бывалого воина, что это такое. И он ответил, что это боги дарят тебе возможность взглянуть глазами валькирий, что явились за душами убитых.

Я посмотрел ему в глаза и спросил, правда ли это.

– Когда ты бьешься сначала в стене щитов, а потом во главе клина, что ломает стену, ты можешь представить, о чем думают твои враги? – спросил Эстейн вместо ответа.

– Да, ведь я же до этого был на их месте, – ответил я, начиная что-то понимать.

– Ты можешь предугадать, куда они направят свои мечи и копья?

– Да, я могу смотреть на нас их глазами.

– Вот ты и нашел разгадку, – продолжил Эстейн. – Когда много упражняешься, начинаешь невольно угадывать, как выглядишь со стороны и что сделает твой противник.

Я разочарованно вздохнул – ведь я мечтал о чудесном зрении. Но потом все же спросил:

– А радость от битвы, которая пьянит, она тоже приходит от упражнений?

– От упражнений приходит уверенность и способность предугадывать, куда ударит меч. Радость битвы – это дар богов. Можно быть хорошим воином, но никогда ее не испытать. Можно быть плохим – и упиваться боем. Но если боги дают этот дар хорошему воину, мало что может его остановить.

– А ты знаешь эту радость? – решился я его спросить.

– Да, иначе зачем бы мне первым прыгать на борт вражьего корабля? Стоял бы себе на носу, как Бу, и отдавал приказы. Но это сильнее, чем я. Когда приходит время, мне просто хочется быть в схватке и быть самым быстрым и ловким. Ты знаешь, о чем я говорю?

– У меня было такое чувство, когда я прыгнул за тобой. Но потом, когда я бился с тем здоровым свеем на носу «Жеребца», оно как-то прошло, – признался я.

– Он был бывалым воином, но все-таки ты его пересилил. Будет больше битв, страх пройдет. Главное, не напороться на меч слишком рано и больше упражняться.

– Ты видел, как мы бились? – удивился я.

– Смотрел одним глазом, иначе почему, ты думаешь, я так долго возился с ярлом Гуннаром?

Я рассмеялся, и Синий Змей засмеялся вместе со мной.

Потом я спросил, почему перед самым началом боя наши корабли разошлись в стороны, а корабли свеев, наоборот, прижались друг к другу. Эстейн ответил так:

– Если корабли стоят борт к борту, на них сподручнее обороняться. Можно переходить с корабля на корабль и вовремя посылать помощь друг другу.

Я кивнул:

– Это я понимаю, но почему тогда ты поставил нас в худшее положение?

– Когда я развел наши корабли в стороны, я показал, что не собираюсь обороняться, а буду нападать. Я сделал так, чтобы нашим людям было некуда отступить, а можно было только идти вперед. А свеи знали, что за спиной у них есть укрытие. Если бы не это, думаешь, разбили бы мы их строй так легко?

Я смотрел на него и думал о том, как много мне еще предстоит узнать, чтобы действительно стать хёвдингом. Эстейн помолчал еще немного, а потом сказал:

– Тебе пора заняться упражнениями. Не думай, что пара убитых врагов дает тебе право лениться.

Я кивнул и пошел к берегу, где наши оставшиеся люди снова начинали отрабатывать бой среди камней и досок.

Вечером Асгрим Законник у костра рассказывал мне о бое, который пришлось выдержать «Сыну бури». Выходило, что Токе давно подбивал свою команду слушаться его, а не Асбьёрна, приставленного к нему отцом. А с Рагнаром они мечтали уйти в поход без Эстейна, чтобы не делить ни с кем славу. Теперь, когда первый самостоятельный поход едва не стоил ему корабля и команды, Токе приуныл и во всем обвиняет Эстейна, который опоздал к нему на помощь.

– Наш будущий ярл, – сказал Асгрим с ухмылкой, – теперь говорит, что вывел свой драккар, просто чтобы не дать свеям уйти, но никак не рассчитывал биться с ними в одиночку.

Я даже поперхнулся от такой лжи.

– А то, что он не сказал об этом никому, это он как объясняет? – зло спросил я.

– Говорит, дескать, все и так должны были догадаться. Не было времени посылать людей к вам на холм.

– А что же тогда он повернул назад, если хотел задержать свеев? – задал я еще один вопрос, уже представляя себе, каков будет ответ.

– Он понял, что свеи попались на его уловку, а ваших кораблей не было видно. А тут еще появились новые драккары…

– И что, Асбьёрн Серый Коготь поверил ему? – спросил я.

– Асбьёрн знает, как все было. Он поговорил с людьми. Но мне невдомек, что он расскажет ярлу. Признает ли он свою вину в том, что позволил Токе хозяйничать на корабле. Или скажет, что сразу понял его замысел, но Эстейн не дал ему вовремя прийти к нам на помощь.

– Что бы ни сказал Асбьёрн, с нами были Старый Бу и Перелетный Арвид. А как Токе объяснит свою трусость, как объяснит, что сам разрушил строй и бросился на корму?

– Он говорит, что когда увидел, что вы не идете на помощь, понял, что весь корабль ему не удержать, и лучше защищаться на высоких площадках на корме и носу – так проще.

– То есть Рагнар теперь при смерти, потому что не послушался Токе и не отступил? – я чувствовал, что прямо сейчас должен найти Токе и вырвать ему сердце.