Сигизмунд: Вечный крестоносец - [37]
«Сделают больше, чем просто попытаются победить тебя... — сказал Сеян, Сигизмунд вспомнил его голос, когда почувствовал, как меч поднялся навстречу надвигавшейся буре. — Они попытаются сломать тебя».
Булава ударила. Поршни Тоса ускорили замах, когда она разворачивалась. Меч Сигизмунда встретил удар. Булава скользнула по лезвию и врезалась в поперечную гарду. Мощь столкновения вонзила зубцы в руку Сигизмунда с такой силой, что раздробила большой и указательный пальцы.
Тос отвёл булаву назад. Поршни зашипели в его плечах. Сигизмунд рубанул, почувствовав, как меч в сломанных пальцах отклонился от цели и отскочил от наплечника Тоса.
Сигизмунд дёрнул меч, сжимая его сломанными руками. Глаза Тоса сияли над линией его по-прежнему человеческого рта. Он ударил снова, попав короной булавы по рукояти меча Сигизмунда. Кусок железа вдавил перчатки Сигизмунда в пальцы и дальше в меч. Осколки керамита разорвали кожу. Кости и хрящи расщепило, деформировало и срезало. Боль была яркой и внезапной, как вспышка фосфорной гранаты.
Сигизмунд не выпустил меч из рук. Он сдвинулся, инстинктивно уклоняясь от очередного удара, нацеленного в правую ногу. Булава попала в голень и сбила его на колено; он остановил падение вовремя, чтобы отпрянуть от булавы, когда Тос превратил инерцию первого удара во второй, который пошёл вверх и попал ему в живот.
Падение…
Сломанный керамит…
Звон в ушах…
Левая рука соскользнула с меча, когда он восстановил равновесие. Тос отступил, давая себе возможность снова размахнуться.
Сигизмунд встал и рассёк. Один, два, три раза. Проблески бритвенной стали. Меч шипел в единственном вздохе. Он двигался вперёд, и жидкость вытекала из отсечённых поршневых кабелей Тоса, его руки застыли, когда остриё клинка Сигизмунда намертво остановилось между зубами Железной Руки.
Тос замер от прикосновения клинка.
Один-единственный импульс нервов и мышц, и меч пронзит череп Тоса насквозь.
Сигизмунд перевёл дух, давая возможность противнику сдаться.
— Хватит. — Голос разнёсся по залу. Феррус Манус вошёл в круг.
Сигизмунд встретил взгляд примарха. В такой близи Сигизмунд мог отметить сходство со своим генетическим отцом, мог чувствовать прилив и поток его силы и присутствия, раскаты грома в воздухе, обещание чуда и разрушения. Сигизмунд ощутил, как оно бьётся о его органы чувств. Он оставался неподвижным, меч по-прежнему был наготове. Дыхание Тоса затуманило остриё. Капли крови сочились из трещин на перчатках Сигизмунда.
Сигизмунд не пошевелился.
— Ты меня слышал? — спросил Феррус Манус.
Сигизмунд посмотрел на Тоса. Поршневая жидкость медленно стекала с его конечностей.
— Тос из Десятого легиона, ты уступаешь?
Уголок рта дёрнулся, но слов не последовало.
— Ты уступаешь?
— Он не уступит без моей воли, — сказал Феррус Манус. — Ты убьёшь его за это, Храмовник?
— Нет, лорд, — сказал Сигизмунд. — Я не хочу видеть, как брат умирает из-за гордости.
Взгляд Ферруса потемнел. Сигизмунд чувствовал, как гром отдаётся у него в голове. Он знал, что может умереть здесь, умереть и даже не понять, какой удар был нанесён. Он держался спокойно, его взгляд был твёрд. Феррус Манус ещё долго смотрел на него. Затем он повернулся к Тосу.
— Уступи, — сказал он.
— Уступаю, — сказал Тос.
Сигизмунд опустил клинок, ощущая, как онемение забирает силу и боль из пальцев. Феррус Манус уже был у выхода из зала, Гор рядом с ним, тихо что-то говоря.
— Думаю, я буду помнить это до конца своих дней, — сказал Сеян, похлопывая Сигизмунда по плечу.
Сигизмунд поднял меч и приставил клинок плашмя ко лбу.
— Дело сделано, — сказал он.
— Так и есть, — сказал Сеян низким голосом.
Сигизмунд почувствовал покалывание на коже и взглянул поверх голов других Имперских Кулаков. Рогал Дорн смотрел прямо на него, лицо примарха было непроницаемым, но на секунду Сигизмунду показалось, что он заметил вспышку в тёмных глубинах, свет, короткий и яркий, а затем исчезнувший, призрак эмоций, пропавший прежде, чем его можно было увидеть. Сигизмунд поднял меч в приветствии.
Началось ликование, Лунные Волки и Имперские Кулаки наполнили воздух рёвом и победными криками. По-прежнему не сводя взгляда с сына, Рогал Дорн кивнул и прижал кулак к груди.
— Ваш лорд отец... — сказал Фосс, делая пометки.
— Да? — спросил Сигизмунд.
— Вы с ним очень близки.
— Он мой командир и генетический родитель, — сказал Сигизмунд.
— Как и для более чем ста тысяч воинов Седьмого легиона, но вы его первый капитан, его чемпион с того момента, как победили Тоса, и по сей день. Для него вы больше, чем воин или генетический сын. Вы олицетворяете часть его характера — если бы это не было термином, который мы оставили позади, я бы сказал, его души. Он всегда доверял вам поступать так, как поступил бы он, побеждать, идти вперёд. Он говорил мне об этом.
— И?
— Вы верите, что война не закончится, а он верит, что закончится. Вы это знаете. Он это знает. И всё же вы оба упорно смотрите на вещи по-разному. Как такое возможно?
— Потому что мой лорд отец — величайшее, благороднейшее и сильнейшее создание. Я всего лишь тень.
Фосс замолчал, прикусив губу, раздумывая, давить или отступить. Затем он выдохнул и снова посмотрел на планшет.
