Сигареты и пиво - [37]

Дон посмотрел на нее, затянулся и выпустил дым ей в лицо. Потом сказал:

— Не, он безвреден. Бедный уебок, — и снова ушел назад.

Она повернулась ко мне и выпятила подбородок.

— Будьте добры, уйдите. Иначе придется звонить в полицию.

— Послушай, дорогуша…

Она взяла трубку, набрала номер и начала что-то бормотать. После этого она сказала:

— Я бы на твоем месте ушла. Полиция уже едет.

— Слушай, ты же не знаешь, зачем я сюда пришел.

— Мне без разницы. Тебе здесь быть запрещено.

— А если я ногу сломал или еще что?

— Сказано — запрещено.

— А ну как у меня что-то ужасное, и если вы меня не вылечите, весь город заразится.

— Без разницы.

— Лады, — говорю. — Лады. Буду откровенен. Нет у меня ничего. Я в отличной форме, здоров как фермерский кот, ну, сама видишь. Мне просто надо узнать…

Но она отвернулась к пациенту, который вылез откуда-то слева. Я тоже повернулся, чтобы с ним разобраться, но это был совсем пацаненок, у которого на башке застряла кастрюля, а за спиной его маячила мамаша с абсолютно бетонной мордой. Я позволил телке с ними разобраться, а сам пока докурил и осмотрел тех, ждал своей очереди. Для утра было как-то слишком людно, по традиции большая часть травм приходится на время после заката. Пара ран, ушибы там, вывихи, но про большинство было вообще не понять, с чем они сюда притащились. Просто сидели с белыми лицами, некоторые обхватили голову руками. Я даже узнал среди них пару макак из зала игровых автоматов, хотя сегодня они были одеты по-другому. На них были мешковатые джинсы и балахоны с капюшоном, чем-то похожие на…

— Не понимаю, почему бы просто не уйти, — сказала; телка.

— Лады, — сказал я, потому что мне уже остопиздела и она и ее хамство. — Уйду. Отвалю и не буду больше парить тебя своими насильственными методами. Но только если ты ответишь мне на один вопрос.

— Я не должна с тобой разговоривать. Скоро здесь будет полиция.

— Просто скажи, лежит ли здесь одна телка.

— Нет.

— Да ладно тебе, это моя племянница. Ее мамаша с ума сходит.

— Не могу, — сказала она и покачала головой, упрямо так.

— Да ладно, милая, посмотри в книге, которая у тебя тут лежит. Ее зовут Мона.

— Мона. А дальше как?

— Не знаю. У вас что тут, много Мон?

— Ничего не выйдет, — сказала она, открывая большой красный журнал, вроде того, в котором тебя в школе отмечают. — Мне фамилия нужна.

— Должна была поступить вчера вечером. Ее переехали. Кости сломаны и все такое.

— Ну… — она стала водить пальцем по именам. Я вытянулся вперед как мог, но почерк был слишком мелкий, его и вблизи не разберешь, а тем более оттуда, где я стоял. — Погоди-ка, — сказала она, захлопывая журнал. — Я не должна с тобой разговоривать.

— Ну да, я в курсах, но…

— Ну и что у нас тут? — раздался голос у меня за спиной. Легавого можно учуять за милю. Даже несмотря на то, что больничка сама по себе воняет.

— Да ладно тебе, — сказал я, игнорируя его и обращаясь к телке. — Она тут или нет?

— Этот парень вас достает? — спросил легавый.

— Ну да, — сказала она, сложив руки на груди. — Ему запрещено здесь находиться, а он не уходит. Я ему говорила. И охраннику сказала, а он что сделал? А? Вы знаете, что он сделал?

— Эй, ты, — встрял я. — Ебаный в рот, скажи, есть у вас Мона или нет.

— Пойдем, Блэйк, — сказал легавый, взяв меня за руку.

— Отъебись, Джона, — сказал я, стряхнул его руку и пошел по коридору. — Мона, — заорал я во все легкие. — Девочка, ты где? — Ответа, кроме собственного эха, я ни хуя не получил. — Ау, Мона.

— Эй, ты, — легавый Джона снова оказался у меня за спиной. Он как-то исхитрился и заломил мне руку за спину. Неплохо, учитывая, каким бездарным уебищным тюфяком он был в школе. Наверное, его хорошо учили, когда он стал легавым.

— Совсем неплохо, — сказал я, высвобождая руку и со всей силы засаживая ему в челюсть.

Когда я шел через парковку за “Длинным носом”, у меня появилось странное ощущение. И дело не во времени. Ланч уже закончился, а я заходил в “Нос” в любое время после ланча. Честно говоря, я не понял, в чем точно дело, пока не пересек парковку и не зашел в заднюю дверь.

Тачки.

Ну да, это была парковка, а в таких местах обычно стоят тачки, так уж сложилось. Но у “Длинного носа” больше одной-двух машин никогда не стояло. Даже по вечерам в субботу, а сейчас не суббота и не вечер. Сегодня, днем в будень, там стояло аж девять этих уродов. Я обернулся и посмотрел на них, чеша репу. В самих тачках не было ничего необычного. Просто тачки — “Марины”, “Кортины”, парочка “Макси” и “Зодиак” в углу. Одну-две я даже видел на парковке у “Хопперз”. Но какого хрена они тут?

Я вошел внутрь, подумав, а не закрылась ли на ремонт парковка на Стрэйк-хилл. Да, скорее всего. Но когда вошел в бар, понял, что дело не в этом. Тачки стоят там, потому что водители сидят здесь.

Вы можете подумать, что это очевидно, ну вы, типа умные, дальше некуда, но вы не знаете “Длинный нос”, а я его знаю. Это тихий паб. Там в субботу вечером больше восьми человек не бывает, не говоря уже про будни.

— Здоров, Натан, — сказал я, усаживаясь на табурет у стойки. Он меня сначала не услышал, не привык к такой манере разговора. — Эй, — повторил я. — Натан.