Сидел я на крыше, труба за спиной - [2]

Шрифт
Интервал

.............когда в висках начинает пульсировать, этот ритм поначалу нравиться, захватывает, несет все дальше и дальше, но постепенно переходит в нервную дрожь. И ты ищешь, ищешь, но не в силах найти ответа на извечное "почему", трансформированное в тривиально - невоспитанное "нaxyя?". Ты медленно подыхешь в муках, так же, как и родился, и минута молчания в твою честь превращается в простое многоточие. Танаграмма. Графическое изображение смерти. Многоточие... Вот он, Танатос, тянет нас к себе, тянет-потянет, вытащить не может, мы ж живучие, цепляемся зубами, руками, когтями, (у кого есть, естественно) но когда-нибудь у него всё получится, и будет нам пиздeц, многоточие, короче. А я люблю ставить многоточия, особенно, когда пишу. Особенно. Слово "вера" порой так похоже на слово "нож". Опасная штука, очень опасная и неблагодарная, плавить книжки умные на колокола зовущие..... Придут ведь. И будет нам один большой такой, с книжки списанный, лучшими намерениями пропитанный, но этого пиздeцом быть не перестающий пиздeц.

......а ведь котяра мог бы мною гордится. Я оказался способным учеником, и с тех самых пор очень люблю карабкаться по крышам. Высоты...Прям как в детстве, мы повадились одно время лазить на крышу нашего пятиэтажного дома по пожарной лестнице, несмотря на крики матерей и ремни отцов. Как всегда, лезли цепочкой, да подталкивали зад товарища, лезшего впереди нас. Все боялись, даже более того, ссыкливо ведь, как же, пятый этаж, а нам всего по десять, но не кололись, что страшно, ясное дело, стыдно спасовать, куда ж годится, и лезли выше и выше, добравшись до самого верха горделиво поглядывали на тех, кто отстал, и смеялись над теми, кто не полез. И так до сих пор......Люблю залезть на крышу соседской девятиэтажки, знают меня все, понимают, что не к ним, не бабник (в тот момент, во всяком случае), не вор, залезаю вечером, с термосом, с сигаретами, присесть на край, да на город глядеть. Не, не с биноклем, чтоб кто там мол трахается подглядеть, не, мимо. Не попали. Не такой я, причем очень давно. Чего мне люди показать смогут? Я и так грамотный, а если чего и не выучил до сих пор, так и Бог с ним, я и с нынешним багажом проживу. Неплохо причем проживу, на что искренне надеюсь. Всем, как говориться...ну, вам понятно. Нет? А чего так? Маленькие, что ли? Аааа, так это я непонятно выражаюсь, пытаясь выдать сей сумбур за результат мозговой активности, brain storm с самим собой, одинокий юродивый на дереве в пустыне, и всё это фоне всеобщей глобализации и стиранием грани между городом, деревней, женщиной, мужчиной, приближение к идеалу цивилизации, к Собаке В-Целом-Мире-Никому-Не-Нужной. Сидит, мол, и штурмует. Скажите спасибо, что не того....а только штурмую. Что? Пахать? На мне? Надо? Кому? А кто ж на мне пахать станет? Я ж конь еще не старый, рискованно, того и гляди, или борозду испорчу, или чего не того ляпну в высшем свете. Я-то? В автобусе уже называют дядей? И вовсе неправда, всего один только раз и было. Да, верно, лиха беда - отворяй ворота без начала и конца. И не пустят? Куда? В свет..... А мне и здесь неплохо. Чего я там не видел? Всё одно, разве что там денег побольше, да одежка подороже да постильнее. А так, все одинаково. Только бабы, соответственно, дороже, да супы погуще. Ладно, хрен с вами, вам объяснять, да втолковывать - гороха не хватит......Вниз идите, вас лифт ждет..... ну, если повезет, может еще чего найдете......

...............садись, давно не виделись. Как жизнь? Как мыши? Куришь? Понятно. Ну тогда чаю. Тоже не хочешь? Ааа, тебе б молока.... Не, нету, молока я не взял. Да, ты тысячу раз прав, мы всегда от души предлагаем друзьям то, в чем они не нуждаются, что им наиг не сдалось, и делаем это с видом, мол, глянь, какой я, от сердца, можно сказать отрываю. А ты растолстел, растолстел, солидный стал, как и подобает коту твоего возраста. Трудно стало взбираться сюда? Ничего, я тебе помогу, я своих не сдаю. До сегодняшного дня за собой замечал массу грехов, но такого.... Возьму за живот, приподниму, помогу подняться.....тебе не нравится, когда тебя берут за шкирку? Мне тоже. Видишь, как много общего. И за живот не люблю. Беспомощности не люблю. И злости бессильной. И слез женских, столь же, соответственно, бессильных. И жалости к себе, взлелеянному и себялюбивому, ой мне это не нравится. И чем дальше, тем больше. Нет, это не старость, на что искренне надеюсь. А черт его знает... Может и она. Постараюсь встретить достойно. Очень постараюсь, изо всех сил. В грудь. В ребра и бороду. Вот и приехали. Здесь. Да чтоб всегда. На. На. Твоё. Возьми. Навсегда. Никому не отдавай. Останься именно. Здесь.

.........а каким я ей запомнился? Не знаю. Не помню. Или, вернее, уже не важно. Я был самим собой, (что само собой далеко не достоинство, не плюс, знаете ли) как всегда, шутил, рассказывал анекдоты, чего мне сделается-то? Баба как баба, не хуже и не лучше чем те, предыдущие, но, как всегда, есть надежда, что та, которая будет после неё, окажется лучше всех прошлых и вообще остальных вместе взятых. А если девственница? А зачем это мне надо? Не, я лучше пойду прогуляюсь, не надо связываться. Не связался.


Еще от автора Самит Салахаддин оглы Алиев
86400

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Декабрьский ноктюрн

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сказка о святом, о Далай-Ламе, о шахе, и о мате, которым шах своих советников покрывал

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Авитаминоз

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тысяча и две ночи. Наши на Востоке

Восток — это не только шумный рынок-карнавал, переполненный заморскими торговцами, не только корабль Синдбада-морехода, причаливший к неведомо прекрасному краю, и чувственная Шахерезада у трона грозного Шахрияра… Это еще много удивительных и необычайных явлений, событий, традиций. Много светлого и темного, таинственного и открытого. Это книга о жизни на Востоке, жизни не плохой и не хорошей — а просто другой. Рассказы, представленные в этом сборнике, написаны нашими: русскими и не совсем русскими авторами, которые выросли в среде советского затворничества.


Жизнь человечкина

«Было это давным-давно, наверное, в другой жизни или в другом измерении, и цвел тот край, и ломило в глазах при виде садов и виноградников, бегущих к горизонту, и кивали снежные шапки гор случайному или приглашенному путнику, и журчала речка «заходи, гостем будешь», и щекотало в носу от запаха кебаба, и росли на той земле, на одной в общем-то улице, два пацана, Аллахверди и Валерий…».


Рекомендуем почитать
На крутом переломе

Автор книги В. А. Крючков имеет богатый жизненный опыт, что позволило ему правдиво отобразить действительность. В романе по нарастающей даны переломы в трудовом коллективе завода, в жизни нашего общества, убедительно показаны трагедия семьи главного героя, первая любовь его сына Бориса к Любе Кудриной, дочери человека, с которым директор завода Никаноров в конфронтации, по-настоящему жесткая борьба конкурентов на выборах в высший орган страны, сложные отношения первого секретаря обкома партии и председателя облисполкома, перекосы и перегибы, ломающие судьбы людей, как до перестройки, так и в ходе ее. Первая повесть Валентина Крючкова «Когда в пути не один» была опубликована в 1981 году.


Когда в пути не один

В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.


Контракт

Антиутопия о России будущего, к которой мы, я надеюсь, никогда не придем.


В любви и на войне

Британка Руби мечтает найти могилу мужа, пропавшего без вести, покаяться в совершенном грехе и обрести мир в своей душе. Элис, оставив свою благополучную жизнь в Вашингтоне, мчится в Европу, потому что уверена: ее брат Сэм жив и скрывается под вымышленным именем. Немка Марта рискнула всем, чтобы поехать в Бельгию. Она отлично понимает, как встретят ее бывшие враги. Но где-то в бельгийской земле лежит ее старший сын, и она обязана найти его могилу… Три женщины познакомятся, три разные судьбы соединятся, чтобы узнать правду о мужчинах, которых они так любили.


Баллада о Максе и Амели

Макс жил безмятежной жизнью домашнего пса. Но внезапно оказался брошенным в трущобах. Его спасительницей и надеждой стала одноглазая собака по имени Рана. Они были знакомы раньше, в прошлых жизнях. Вместе совершили зло, которому нет прощения. И теперь раз за разом эти двое встречаются, чтобы полюбить друг друга и погибнуть от руки таинственной женщины. Так же как ее жертвы, она возрождается снова и снова. Вот только ведет ее по жизни не любовь, а слепая ненависть и невыносимая боль утраты. Но похоже, в этот раз что-то пошло не так… Неужели нескончаемый цикл страданий удастся наконец прервать?


Первый снег

Автор – профессиональный адвокат, Председатель Коллегии адвокатов Мурадис Салимханов – продолжает повествование о трагической судьбе сельского учителя биологии, волей странных судеб оказавшегося в тюремной камере. Очутившись на воле инвалидом, он пытается строить дальнейшую жизнь, пытаясь найти оправдание своему мучителю в погонах, а вместе с тем и вселить оптимизм в своих немногочисленных знакомых. Героям книги не чужда нравственность, а также понятия чести и справедливости наряду с горским гостеприимством, когда хозяин готов погибнуть вместе с гостем, но не пойти на сделку с законниками, ставшими зачастую хуже бандитов после развала СССР. Чистота и беспредел, любовь и страх, боль и поэзия, мир и война – вот главные темы новой книги автора, знающего систему организации правосудия в России изнутри.