Сид Кампеадор - [50]

Уже на обратном пути в Сарагосу Сид завершал свою месть штурмом и взятием Альфаро, когда наконец получил от Гарсии Ордоньеса послание с требованием, чтобы он ждал здесь семь дней, пока граф не придет и не даст ему бой. Кампеадор согласился и стал ждать в условленном месте.

Гарсия Ордоньес собрал большое войско из воинов всех своих родичей и представителей своей группировки: в него входили рикос омбрес и сеньоры земель от Саморы, Карриона и Салданьи, управляемых Педро Ансуресом, главой рода Бени-Гомесов, до гор Оки, где властвовал Альвар Диас, шурин Гарсии, и до самой Памплоны. С огромной армией Гарсия Ордоньес решительно вступил в опустошенный Альберите, но там, увидев разоренную землю, зная, что Сид все ближе и ближе, он исполнился страха, и «прославленный дон Гарсия, почитаемый Богом и людьми, столп величия королевства», как его официально величал дон Альфонс, более не решился сделать ни шагу.

Сид, жаждавший столкновения, прождал в Альфаро семь дней, «недвижный как скала», по словам его хрониста, но с досадой убедился, что граф и его родичи не выполняют обещания атаковать его, что они направляются обратно в свои земли и что в Альберите, пустынном и безлюдном, больше не осталось ни одного солдата.

В душе Альфонса под впечатлением провала левантийского похода, как и после катастрофы при Саграхасе, возродились чувства симпатии к Сиду. Теперь для этого была и еще одна причина — он увидел, что его знатнейшие рикос омбрес не посмели принять бой под Альфаро. Его раскаяние было настолько сильным, что он написал Кампеа-дору (возможно, снова через королеву Констанцию) письмо с просьбой простить его, признавая себя виновным в былых проступках и уверяя: мол, когда тот пожелает вернуться в Кастилию, он найдет свои вотчины свободными и неподатными. Сид дал Альфонсу очень учтивый ответ, заявляя, что воспринимает прощение как великую милость и умоляет не верить дурным советникам, ибо он, Сид, всегда будет жить во имя службы своему королю.41

Так Альфонс наконец понял, что его неудобный вассал верен ему и что лишь один он способен продолжить в Леванте то, чего четверо недавно объединившихся в союз христианских государей не смогли даже начать.

Солнце императора меркнет

Альфонс также ясно сознавал, что его военные силы утратили свою былую мощь. Всего за несколько месяцев во время вторжения в Севилью и в Мурсию, и в попытке поддержать Аледо, их несостоятельность стала очевидна. Войско, посланное теперь на замок Альмодовар, чтобы освободить пленных, находившихся в его застенках после прошлогоднего поражения, в свою очередь было отброшено. Сам Альфонс после неудачи под Валенсией потерпел в том же злополучном 1092 году под Хаэном почти такой же сокрушительный разгром, как и при Саграхасе, что стало новым успехом альморавидов, о чем мусульманские поэты часто будут упоминать в стихах.

Было хорошо видно, что ситуация на Пиренейском полуострове изменилась в корне. Прежде слабость таифских государств позволяла Фернандо I, Санчо II и тому же Альфонсу VI развивать и беспрепятственно использовать старую концепцию Леонской империи, превращая мавританских эмиров в своих вассалов и эксплуатируя их. Тогда Кампеадор помогал Санчо и отступал в сторону перед Альфонсом, либо повиновался его повелениям как вассал. Но теперь появился великий Эмир мусульман и, по выражению Ибн Бассама, низверг таифских эмиров с их тронов, «как солнце гасит перед собой звезды»; альморавид-ские войска с их религиозным воодушевлением, с их боевым духом, сильные и сплоченные, с их новой тактикой действия большими массами, управляемыми с помощью барабанного боя, парализовали действия христиан на юге. Отряды Альфонса, привыкшие разъезжать по Андалусии во всех направлениях, как на военной прогулке, после разгрома при Хаэне прекратили набеги, какие до Саграхаса устраивали раз или два в год. Присутствие альморавидов требовало от императора прибегнуть к помощи более надежных сил, чем официально превозносимые гарсии ор-доньесы. На многовековом поле битвы все более необходимым становился Сид. Но Альфонс был из тех властителей, которые не обладали достаточным величием души, чтобы дать дорогу тем, кто мог бы управлять лучше благодаря способностям; он предпочитал иметь дело с удобными ему людьми, обходиться без тех, кто сдерживал его инициативу, и он упорно игнорировал Кампеадора. И потому его счастливая звезда была навсегда погашена Эмиром аль-муслимин. Конечно, у него был и другой выдающийся полководец — Альвар Аньес, племянник Сида и второй по таланту после дяди; конечно, и сам король по-прежнему проявлял удивительную энергию в борьбе с захватчиками; но иных заслуг, кроме героической стойкости перед лицом несчастья, императорские войска более не имели. Пришельцы из Африки обладали мощью, неодолимой ни для кого. Ни для кого, кроме Кампеадора.

Альфонс еще пытался вести военные действия в Леванте, и еще дважды самонадеянный Гарсия Ордоньес провалил планы своего сеньора: один раз в 1094 г., деист вуя против Сида, а другой — в 1096 г., действуя протии союзника последнего, короля Арагона. В отношении аль моравидов Альфонс, как мы уже сказали, отказался от наступательной тактики, ограничиваясь обороной своих границ в Толедо и Коимбре, и то эти земли по-прежнему сильно страдали от набегов врагов.