Сид Кампеадор - [22]
Но, направляясь в Барселону, Кампеадор проявил излишнюю доверчивость и, возможно, возомнил о себе слишком много. Слух о его подвигах (бой с наваррским рыцарем, осады Сарагосы и Саморы, сражения при Гольпехере и Льянтаде, сражение при Кабре) еще не распространился широко, за пределы Кастилии. Должно быть, барселонские магнаты сочли кастильского изгнанника пустым хвастуном.
Из двух графов Барселонских в проведении военных операций на границе был больше заинтересован Беренгер. В 1078 г. его брат Раймунд уступил ему дань, которую отцу обоих платил эмир Лериды; теперь Лерида вошла в состав Сарагосского эмирата. Нуждался ли Беренгер в кастильском изгнаннике для осуществления своих планов относительно этих земель?
Сид далеко не нашел у Беренгера приема, которого ожидал, а наткнулся на нестерпимое пренебрежение. «История Родриго» не приводит никаких подробностей переговоров, которые изгнанник вел при барселонском дворе, но ранний хуглар (правда по другому поводу) заставляет графа Барселонского обронить такую фразу:
(Стихи 961–963)
Должно быть, племянник Беренгера какой-то мальчишеской дерзостью разгневал Кампеадора, и тот, поссорившись с графским двором, удалился. Хуглар демонстрирует весьма хорошую осведомленность, поскольку не только знает о кратком визите Сида в Барселону, но и добавляет к этому примечательное и совершенно особое историческое обстоятельство: при графе был племянник, а не сын, который больше бы подошел для вольного поэтического вымысла. Этот племянник, достаточно сведущий в делах мавров, чтобы бесцеремонно вмешаться в переговоры, которые вел Сид, нам знаком по грамотам, а прежде всего по рассказам арабских историков, упоминающих племянника Беренгера, который в 1078 г. был заложником у Мута-мида Севильского в качестве гаранта его соглашения с барселонцами относительно захвата Мурсии. Это хорошее подтверждение в дополнение к прочим известным нам, что рассказы самых ранних хугларов достоверны.
Поскольку Сид не мог рассчитывать на добрый прием у других христианских князей, он вынужден был договариваться с маврами и вступил в контакт с эмиром Сарагосы. Надменный маркграф Беренгер не знал, что, отвергая помощь изгнанника, он толкает его в стан своих противников и это обойдется ему очень дорого.
При дворе Бени-Худов
Жизнь среди мавров была уделом любого изгнанника: даже свергнутые короли, Гарсия Галисийский и Альфонс Леонский, вынуждены были служить таифским эмирам Севильи или Толедо. Игнорируя это, «сидофобы» совершают большую глупость, порицая Сида как врага родины за то, что, наткнувшись на отказ в Барселоне, он поступил на службу к мавританским эмирам.
Кампеадор со своими рыцарями направился ко двору Бени-Худов, в Сарагосу, город с крепкими стенами, который он атаковал четырнадцать лет назад.
Здесь с 1046 г. царствовал Муктадир ибн Худ, блестящий эмир, по преномену которого — Абу Джафар — мы и поныне называем прекрасный дворец, построенный им в окрестностях Сарагосы, Альхаферией; он жил там в окружении мусульманских и иудейских мудрецов и сам писал ученые труды по философии, астрономии и математике.
Как и большинство таифских эмиров, Муктадир не мог править, не опираясь на христианских солдат или армию какого-то христианского князя. Сначала он платил дань Фернандо I и Санчо Сильному, потом, в 1069 г., пошел под защиту короля Наварры, а когда в 1076 г. того убили в Пеньялене, он принял у себя в Сарагосе убийцу, инфанта Рамона, и объявил себя свободным от всякой дани. Но он ясно понимал, что его эмирату на Эбро неминуемо будут грозить амбиции многих христиан: на него издавна имели виды графы Марки, на него притязал король Арагона и Наварры Санчо Рамирес как преемник короля, убитого в Пеньялене, да и Альфонс Леонский рано или поздно должен был вспомнить о дани, которую ранее получали его отец и брат. Таким образом, Муктадиру следовало принять меры предосторожности, и он, чем опираться на кого-либо из прежних суверенов, предпочел помощь бургосского изгнанника и поэтому принял его чрезвычайно радушно — он слишком хорошо знал Сида еще с тех пор, как тот в качестве альфереса короля Санчо II Сильного напал на Сарагосу и вынудил ее платить дань.
Но вскорости после приезда Кампеадора, в октябре 1081 г., Муктадир умер, разделив свое государство, до того объединенное благодаря его коварству,23 между двумя сыновьями: старшему сыну, Мутамину, он оставил Сарагосу, а младшему, аль-Хаджибу Мундзиру, отдал Лериду, Тортосу и Дению.
Семя братоубийственных раздоров, зароненное дедом, который произвел похожий раздел, теперь дало ростки — внуки начали между собой войну при поддержке христиан, заинтересованных в разжигании раздора.
