Сицилийский клан - [15]

Та что-то оживленно обсуждала с подругой. Она заметила его взгляд и вопросительно подняла голову. Убийца утвердительно прикрыл глаза. Он допил кофе, расплатился и вышел на улицу, где его уже ждали.

— На время или на ночь, милый?

— На время.

— Сколько заплатишь?

— Сколько хочешь.

Женщина вздрогнула, недоумевая. Может быть, судьба свела ее с дедом Морозом или с дядюшкой Ротшильдом? Что ж, она потребует у него Америку и Канаду в придачу!

— Десять тысяч тебя устроит?

— Сколько хочешь, — повторил он.

Она молча посмотрела на него. Может быть, это кассир, укравший всю наличность своей фирмы? Или служащий, взломавший кассу социального страхования? Впрочем, ей это было безразлично. Главное, чтобы он заплатил… Она уже жалела, что не запросила больше.

Когда хозяин гостиницы проводил их до комнаты и оставил одних, она заметила, начиная раздеваться:

— Кажется, я тебя уже где-то видела. Во всяком случае, твое лицо мне знакомо.

Муш покачал головой.

— Это было бы странно. Я вернулся после долгой поездки. Он восхищенно уставился на красивое тело, показавшееся из-под сброшенного платья.

* * *

Хозяйка быстро, убрав чашку Муша и выпив рюмку, вновь водрузила свой бюст на кассу и углубилась в газету. Она прочла хронику происшествий, потом перевернула страницу и застыла, нахмурившись.

— Но ведь это же…

Голос ее пресекся. Она оставила без присмотра подругу блондинки, поджидавшую клиентов, и, трясясь от возбуждения, пронеслась в кухню, где ее помешанный на порядке муж расставлял посуду.

— Гектор!

Тот закрыл дверцу буфета и выпрямился.

— Посмотри-ка! — сказала она ему. — Этот тип только что вышел отсюда с Элианой. Тому, кто сообщит о нем полиции, заплатят пять кусков!

И толстуха сунула под нос мужу газету с портретом Муша. Но Гектор недоверчиво проворчал:

— Ты так думаешь? Я видел его несколько минут назад, и мне совсем не показалось, что он похож!

Хозяйка пририсовала Мушу усы и обвела глаза кругами, изображающими очки.

— А что ты скажешь на это?

— Ну, если так… И все же таких, как он, тысячи!

Он потер нос и мечтательно добавил:

— Может, ты и права. Я не знаю.

— Чем мы рискуем, если вызовем полицию? Если мы правы, получим пять миллионов. Если нет, нам ничего не будет. По крайней мере, когда полиция нравов устроит здесь облаву, мы сможем потихоньку шепнуть, что пытались ей помочь. Ну как?

Аргумент оказался весомым. Хозяева кафе сильно нуждались в снисходительности полиции, это помогало им наполнять кассу. Гектор капитулировал.

— Хорошо. К кому обратиться? В ближайший участок?

— Ни в коем случае! — возмутилась его жена. — Они наверняка его упустят. Здесь есть телефон, по которому нужно звонить в срочных случаях.

И она медленно, с удовольствием прочла:

— Антигангстерская бригада. Телефон Тюрбиго-9200. Добавочный 142. Комиссар Ле Гофф.

— Поосторожнее, чтобы никто здесь не узнал, что это мы звонили, — предупредил ее предусмотрительный Гектор.

Он не прочь был получить обещанный куш, но не хотел, чтобы ему плевали в лицо.

VIII

Ле Гофф склонился над раскрытым досье. С того дня, когда у него родился сын, а Муш бежал из тюремного фургона, комиссар спал очень мало. Все его время проходило либо в служебном кабинете, либо в клинике, откуда скоро должны были выписать Анжелу.

Шум, поднятый прессой по поводу бегства Роже Сарте, тем временем не стихал. В высших кругах начались разговоры об отставке Ле Гоффа, слухи о которой с удовольствием разносили коллеги комиссара, мечтавшие занять его место. Конечно, в том, что Муш бежал, не было вины начальника Антигангстерской бригады, однако умным головам из министерства внутренних дел и префектуры полиции для того, чтобы удовлетворить общественное мнение, мог понадобиться козел отпущения. На стороне комиссара был только начальник уголовной полиции, но ему приходилось заботиться прежде всего о собственной шкуре.

Ле Гофф в сотый раз перелистывал доклады своих сотрудников, надеясь отыскать в них какую-нибудь пустячную на вид зацепку, которая могла бы вывести на убийцу. Поиски его, однако, были безрезультатными. На следующий после бегства день он лично допросил супружескую чету, которая видела, как Муш вылез из-под фургона. Сначала они не поняли, что же происходит, и только потом, узнав о побеге из выпуска новостей, догадались о роли женщины с собакой.

В их рассказе Ле Гоффа заинтересовала одна деталь. Мужчина вспомнил, как блондинка сказала фокстерьеру: «Сидеть, Салями!» Странная кличка для пса! Комиссар рассказал об этом начальнику уголовной полиции. Если объявить кличку через газеты, это могло бы вывести на след. Однако результат мог быть и прямо противоположным. Муш, если он не покинул Францию, прочитав газету, наверняка бежал бы за границу. Поэтому пока нужно было работать терпеливо и настойчиво, не поднимая лишнего, шума. Что ж, терпения и настойчивости полицейским было не занимать. Пожалуй, в этом им не было равных.

Вошел Рондье и протянул комиссару лист бумаги. Это был отчет главной инспекции полицейских служб о результатах проверки охранников, так или иначе сталкивавшихся с Мушем. Все они характеризовались положительно и не вызывали никаких подозрений. Никто из них не имел долгов, не играл в азартные игры и не пил. Ле Гофф отдал документ инспектору и вошел в Кабинет Тупира, где тот при содействии Сериски и Мерлю с самого утра допрашивал банду молодых преступников, арестованных в момент, когда они собирались совершить налет на заводскую кассу.