Сицилийская вечерня. История Средиземноморья в XIII веке - [44]

Месяцы, последовавшие за разгромом Конрадина, были заполнены мелкими войнами и интригами. Гибеллины Павии на какое-то время сдружились с гвельфами в Милане. Попытки Паллавичини вернуть Парму и Пьяченцу привели к ряду столкновений, в ходе одного из которых он и умер. Карл сначала был слишком занят на юге, чтобы вмешиваться. Но в мае 1269 г. он написал городским властям Пармы, предложив им возглавить кампанию против бывших сторонников Конрадина, и сопроводил это письмо письмом к местному приору доминиканцев с просьбой организовать союз верующих Ломбардии против врагов Церкви и против любых потомков Фридриха II. Возможно, Карл боялся, что Фридрих Тюрингский мог всерьез обдумывать вторжение в Италию. Приблизительно в то же время Карл объявил всем городам Ломбардии, что посылает к ним нового сенешаля, Готье де Ла Роша. Похоже, сенешаля приняли не очень хорошо. Несколько месяцев спустя, в октябре, Карл послал архиепископа Сан-Северино объединить поборников Церкви, и в том же месяце представители всей Ломбардии были вызваны для встречи с чиновниками Карла в Кремоне. Там от них напрямую потребовали признать Карла своим господином. Их реакция была далеко не единодушной. Города, расположенные на реке По, за исключением Болоньи, Алессандрии и Тортоны, согласились, а Милан и близлежащие города категорически отказались. Один или два отказавшихся города согласились принести клятву верности Карлу позже, в декабре, но было очевидно, что Ломбардия уже не подчинится господству анжуйца. Тем не менее Карл продолжал назначать сенешалей в Ломбардию — все они были французами, и никто из них не продержался на должности долго, — которые грозили любому городу, казавшемуся непокорным. В нескольких городах, таких как Иврея, сицилийский король назначал подеста; в других, таких как Пьяченца или Алессандрия, он составлял список лиц, среди которых жители могли выбирать своего подеста. Но на самом деле влияние Карла ослабевало, а назначение французских чиновников стоило ему симпатий итальянцев. Растущая ненависть к французам укрепила сопротивление оставшихся гибеллинских городов. В Павии нападали на ни в чем не повинных французских паломников только из-за их национальности, а доминиканский монастырь был разграблен потому, что несколько его монахов были французами.¹⁴⁸ Гибеллины, конечно, надеялись на помощь из-за границы. В августе 1269 г. Фридрих Тюрингский написал вождю гибеллинов, Убертино ди Андито, чтобы объявить, что он вскоре вторгнется в Италию, и в октябре он сообщил жителям Павии, что в поход с ним отправятся четыре тысячи рыцарей и много германских баронов. Тем же летом представитель Альфонса Кастильского, действовавший с одобрения инфанта Педро Арагонского, зятя Манфреда, снесся с гибеллинами Ломбардии, которые ответили тем, что направили посла из Павии к кастильскому двору. Гибеллины с надеждой поддержали и Фридриха, и Альфонса, полагая, что первому нужно было только Сицилийское королевство, а второму — только империя и что их интересы, таким образом, не столкнутся. Это было справедливо в отношении Фридриха и Альфонса, но Педро примкнул к Альфонсу, безусловно имея в виду притязания своей жены на Сицилию. Как бы то ни было, вторжение не состоялось. В июле 1271 г. город Павия и маркграф Монферратский, который теперь открыто примкнул к гибеллинам, убедили троих итальянских кардиналов — наиболее активных противников французов в Священной коллегии — навестить Фридриха и спросить его о причинах задержки. В ответ тот назначил своего генерального наместника, представляющего его в Италии. Но назначенец Фридриха, граф фон Треффурт, доехал только до Вероны. Его приняли хорошо, но, пробыв там несколько недель в бездействии, он вернулся в Германию. Альфонс Кастильский проявил чуть большую активность, по крайней мере, на бумаге. Он предполагал прислать в Ломбардию две тысячи рыцарей и предложил ряд замысловатых союзов, направленных на то, чтобы окружить Карла. Альфонс даже зашел настолько далеко, что выдал свою дочь за Вильгельма Монферратского. Свадьба была устроена в Испании в октябре 1271 г., и маркграф вернулся в Италию в звании императорского наместника. К несчастью, мелкие войны против соседей-гвельфов, которые он вел с этих пор от имени своего тестя, были абсолютно безуспешными.¹⁴⁹

Таким образом, у Карла не было серьезных причин для беспокойства по поводу ситуации в Ломбардии, несмотря на ослабление его влияния. Для Карла и его амбиций гораздо важнее было удерживать стабильную власть в Сицилийском королевстве и полноценно использовать его ресурсы. Победа при Тальякоццо не решила всех его проблем в королевстве. Сицилия все еще была охвачена восстанием, а сарацины в Лучере все еще сопротивлялись Карлу. Но мятежники не могли теперь рассчитывать на серьезную помощь из-за границы. Конечно, в некоторых городах Апулии, таких как Потенца, Галлиполи и Аверса, которые балансировали на грани мятежа, известие о победе Карла вдохновило жителей, преданных новому королю, вырезать всех известных там сторонников Конрадина. Те мятежники, которым удалось спастись, присоединились к сарацинам в Лучере. Огромная крепость несколько месяцев держалась против полководцев Карла. Только в апреле 1269г. Карл прибыл лично руководить осадой, и даже под его командованием солдаты ничего не могли поделать со стенами. Но блокада была ужесточена. В конце концов в августе 1269 г. голод вынудил гарнизон сдаться. Жизнь сарацинам сохранили — их просто расселили вместе с семьями по королевским владениям и разоружили, но все христианские мятежники, захваченные в крепости, были казнены.