Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года - [28]

Зазвонил телефон, и Данилина сняла трубку. Звонила Таня, бывшая вдова Гоши Коростылева, соучредителя кооператива, которого лет пять назад неизвестный бандит расстрелял из гранатомёта. В начале марта этого года Таня вышла замуж за кандидата экономических наук, доцента университета Андрея Дмитриевича Никонова. Зоя знала Никонова, который читал несколько раз лекции на их потоке, поэтому была рада за Таню. Никонов, интеллигентный мужчина около пятидесяти лет, имел приятную внешность, был очень тактичен и хорошо образован.

«Как же я забыла, — подумала Данилина. — Вот кого надо пригласить на теледебаты. Заодно и подзаработает». Зарплата у преподавателей университета была смехотворной, а за участие в теледебатах Зоя могла Андрею Дмитриевичу прилично заплатить.

— Зоечка, ты уж извини, у меня опять проблема, — сказала Таня Коростылева, а нынче Никонова.

В марте, когда она выходила замуж, Зоя помогла ей материально, выписав значительную сумму под предлогом дивидендов. Главбух сообщила об этом Афонину, и тот пришёл в ярость:

— Кто тебе дал право швырять мои деньги направо и налево! — орал на неё Афонин, стуча кулаком по столу. — Это мои, понимаешь ты, мои деньги, а не твои!

Налив себе в стакан газировки, он залпом выпил и грозно сказал:

— Эти деньги я вычту из твоей зарплаты.

Компания на одну треть принадлежала Гоше Коростылёву, но при её перерегистрации после покупки завода «Пластконструкция», в результате махинаций Афонина, у Гошиной вдовы осталось 15 процентов. Если им удастся купить завод «Импульс», у Тани останется в лучшем случае пять процентов. Таня работала в поликлинике врачом и ничего не смыслила в этих делах. Зое было жалко Таню, добрую симпатичную женщину, которая одна воспитывала дочь и только благодаря небольшим дивидендам сводила концы с концами. Причём Афонин постоянно занижал эти дивиденды, несмотря на неоднократные споры с Данилиной. Зоя тогда ничего не ответила Афонину, а он, перебесившись, удивленно посмотрел на неё, так и не дождавшись ни слова в ответ. Видимо молчание Данилиной настолько было для него необычно, что он, помолчав, сказал ей:

— Ладно, уж. Ради Гоши можно, но ты больше так не делай. Приди, мне скажи. Или ты считаешь, что я вообще уже так скурвился, что Гошкиной вдове не подброшу на хлеб с маслом? Ты так считаешь?

— Я вашей блатной терминологией не владею, — ответила Данилина. — А не сказала, потому что забыла. Только и дел у меня, что бегать к вам по пустякам. Я что, главбух, чтобы докладывать каждую мелочь?

— Это не мелочь, это мои деньги! А насчет главбушки ты не права. Я сам не люблю стукачей, но она поступила правильно. Я же должен знать, куда мои деньги расходятся. А то так однажды проснусь без штанов.

— Я не знала, что вы спите в штанах, но это ваше личное дело. Между тем, я не столько трачу ваши деньги, сколько их приношу.

Афонин усмехнулся:

— С тобой, Зоя, трудно разговаривать. Думаю, ты меня поняла и больше это не повторится. Можешь идти.

Афонин так и не снял с неё этих денег, как обещал, но Зоя возненавидела главбуха ещё больше. Афонин это понимал и приветствовал, так как для него было бы хуже, если бы его финансист и главбух жили душа в душу.

— Что у тебя за проблема? — спросила Данилина, отбросив пронёсшиеся в голове воспоминания.

В это время в дверь заглянули два посетители из дизайнерской фирмы. Дизайнеры хотели заключить договор на оформление нового универмага, который скоро должен был открыться, и постоянно донимали Данилину своими рассказами о том, как они видят проект. Они разворачивали свои рисунки, что-то объясняли, показывали эскизы, но её это не интересовало. Она в этом мало понимала и не хотела разыгрывать из себя эксперта, роль которого эти двое ей навязывали. Она видела их увлеченность своим проектом и решила, что именно с этой фирмой и заключит договор. Вообще-то свои услуги предлагали несколько дизайнерских фирм. Представители одной фирмы прямо предложили ей откат двадцать процентов, и она, сняв трубку телефона, сказала Валюшке:

— Стаса срочно ко мне в кабинет.

Стас появился буквально через минуту и Зоя, кивнув на посетителей, приказала:

— Спусти их с лестницы.

Посетители даже не спорили — вид Стаса не располагал к дебатам. Из другой фирмы пытались пригласить её в ресторан, а менеджер, как он себя именовал, ещё одной фирмы, узнав где-то, что она не замужем, пытался за ней волочиться. Из этой же фирмы приходили не менеджеры, а дизайнеры, причем говорили только по существу. И, несмотря на то, что их приходы ей уже порядком надоели, она их принимала и выслушивала, хотя времени у неё было в обрез.

— Я сейчас занята, пожалуйста, подождите в коридоре, — сказала Зоя и спросила по телефону у Тани:

— Так что ты хотела?

— Я хочу продать свою долю в компании, — сказала Таня. — Мы сейчас очень нуждаемся в деньгах. Надо сделать ремонт, мебель новую купить. Скоро возвращается из армии сын Андрея Дмитриевича. Ему надо купить обувь, одежду. В общем, я решила продать свою долю.

— Таня, я сегодня не могу, а завтра после работы я к тебе заеду и мы поговорим. Ты будешь завтра дома в районе шести часов?