Сибирский рассказ. Выпуск V - [106]
Стоял Шешуков однажды у окна, смотрел задумчиво на лес. И вдруг его озарило: так он же думает о глухаре! Ну да, это образ птицы не дает ему покоя: тревожит, волнует, требует к себе внимания.
— Прости, Ветто, — с дрожью в голосе, но облегченно произнес Петр. — Всему, видно, свой час. Ты тоже сам позовешь меня, — и он с тихим восторгом на лице пошел к березовым заготовкам.
Через двадцать дней Шешуков доставил в кабинет Льва Андреевича Краскина всего одно изделие: «Поющий глухарь». Вытянув длинную гордую шею, глухарь пел, в упоении зажмурив глаза. Он был околдован восходом солнца — этим самым трепетным для него чудом. Живой, поющей казалась и ветка березы. Той березы, которая приютила в то памятное утро царь-птицу.
ДОЛЖНИК
— Считай, Петровна, считай, — говорил управляющий Шаимским промыслово-охотничьим отделением Прокопий Кузьмич Барышев бухгалтерше, полной светловолосой женщине.
— Тридцать пять тысяч перечислили строителям, — докладывала бухгалтерша. — Семь тысяч геофизикам за…
— Знаю, знаю, — остановил ее управляющий. — Ты мне Пакишева давай. Смех ведь на всю округу: четвертый год не можем с мужиком рассчитаться.
Костяшки конторских счетов с громким стуком набирали какое-то грозное число. Управляющий нервно постукивал пальцами о стол.
— И зачем Пакишеву такие деньги? — разговаривала с собой бухгалтерша. — Ну, в Москве бы жил… А то в тайге, в болоте… Семнадцать тысяч! — вдруг суровым и решительным голосом сказала она, словно сердясь, что вот не хотела, а все-таки пришлось назвать эту сумму.
— Семнадцать тысяч, — шепотом произнес управляющий, — это же для меня сейчас разор! Это я что буду делать?! — жаловался он бухгалтерше. Та молчала.
— Дядя Прокопий, дядя Антэй идет! — раздался с порога многоголосый хор. У двери, будто стайка морозных снегирей, теснились малыши. — У него за спиной красные лисицы и соболи, — дружно продолжали они.
Управляющий торопливо поднялся из-за стола, досадливо махнул рукой.
Малыши, толкаясь, с шумом высыпали на улицу. Бухгалтерша подошла к окну, глядящему на таежную дорогу маленького поселка.
Прокопий Кузьмич думал. Кустистые брови его ощетинились, морщины на лбу набегали, как волны, одна на другую.
— Петровна, скрывайся! — скомандовал он. — Хоть в подвал лезь, но чтоб никто не сыскал тебя.
Бухгалтерша торопливо оделась и — как растаяла. Минут пять спустя в контору устало вошел невысокий человек с ружьем на плече. Его старая солдатская шапка, с метами огня ватник, подпоясанный широким кожаным ремнем, на котором неразлучно соседствовали патронташ и нож в деревянных ножках — все выдавало в нем следопыта.
Управляющий встретил охотника, будто брата родного: обнял, чмокнул в пахнущую хвоей щеку, дружески похлопал по плечу:
— Пася, пася[30], Антэй Иванович. Проходи. Будь дорогим гостем. Рассказывай, как лес живет.
— Ате[31], погоди немного, — сказал охотник, снимая ружье и напу[32] с притороченными к ней шкурами красных лисиц и соболей.
Управляющий отошел на середину комнаты, сел за свой начальнический стол. Молчал, внимательным взглядом следя за гостем.
Охотник опустился на скамью, что стояла у окна, напротив стола управляющего. Взгляды гостя и хозяина встретились. Столько доброй печали стояло в глазах следопыта, что управляющий невольно поежился. Подумалось: «Один ведь, как дерево на откосе… Тоскует, поди…» Этот печальный и волнующий взгляд просил, как показалось управляющему, участья и помощи.
— Сколько? Сколько, Антэй Иванович, выдать тебе… Пять, семь тысяч? — виноватым голосом начал Прокопий Кузьмич. — Больше не в силах. Войди в наше положение…
— А я не прошу, Прокопий Кузьмич. — тихо сказал охотник. — Хлеб, сахар есть. Остальное тайга дает… Куда мне деньги? Храните, используйте…
— Ну-у! Так не годится, — нахмурился управляющий, покачав головой. — Деньги твои, тебе и распоряжаться жми.
Охотник с горькой усмешкой махнул рукой.
— Избушки вот совсем развалились. Подправить надо. Сам я, видишь… — и он показал управляющему руки, потемневшие, в бесчисленных рубцах морщин.
Прокопий Кузьмича будто солнцем осветило.
— Какой разгово-ор! Мы хоромы отгрохаем тебе, Антэй Иванович.
— Прокопий Кузьмич… — с укоризной глянул на него охотник.
— Завтра же, завтра пошлю к тебе парней. Они тебе бор переставят, если надо, — будто орехи, сыпал слова управляющий.
— Завтра не надо. Денька два отдохнуть надо. Ноги болят.
— Как хочешь, Антэй Иванович, так и будет. Отдыхай на здоровье. Заслужил.
Минула неделя после этого разговора. И в тайгу к Антэю Ивановичу вертолет доставил двух парней, мастеров плотницкого дела.
— Дворцы тебе строить приехали, Антэй Иванович, — шутили парни.
Охотник улыбался. На редкость доброй была у него улыбка. Его узкие глаза манси будто источали лучи ясного душевного света.
В уютной охотничьей избушке Антэй Иванович угостил парней тетеревиным супом, морошковым вареньем, чаем, настоянным на чаге. Гости с азартом и аппетитом принялись за вкусные таежные блюда.
— Этот тетерев, видать, самыми вкусными ягодами питался.
— Какой аромат у морошки! Несравни-и-мый!
— После такого чая бревна, как ветки, носить буду.
Антэй Иванович счастливо улыбался. После обеда он сказал гостям:
Доминанта творчества известного хантыйского писателя Еремея Айпина — страстная и неослабевающая любовь к малой родине его, Югре, о которой многие знают лишь как о средоточии тюменских нефтегазопромыслов, и стремление художественными средствами, через систему достоверных и убедительных образов поведать о мировоззрении, мировосприятии, мироощущении, счастье и горе, радостях и бедах небольшого северного народа ханты.
Роман повествует о малоизвестном трагическом событии подавлении Казымского восстания, произошедшем через семнадцать лет после установления Советской власти (1933–1934 гг.), когда остяки восстали против произвола красных.
Историко-героическая повесть об якутском борце за справедливость середины XIX века.
Историко-революционный роман об установлении Советской власти в Якутии. Описывается борьба против отряда генерала Пепеляева в 1922-23 гг.
Председателя одного из райсоветов Якутии Кирика Тоскина отстраняют от должности. Еще раньше от него ушла жена. Приехавший в райцентр его бывший друг случайно встречается с ним. Тоскин с озлоблением рассказывает ему историю своего снятия с должности, в действительности - историю своего морального падения.
Первая книга хантыйского журналиста, корреспондента радио и телевидения Еремея Айпина. В основе заглавной повести — судьба молодого охотника-ханты, вовлеченного в круговорот событий — в поиски новых месторождений нефти на Тюменском Севере, а также ряд производственных и нравственных проблем, возникших в этой связи.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.
Известный роман выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Леонида Максимовича Леонова «Скутаревский» проникнут драматизмом классовых столкновений, происходивших в нашей стране в конце 20-х — начале 30-х годов. Основа сюжета — идейное размежевание в среде старых ученых. Главный герой романа — профессор Скутаревский, энтузиаст науки, — ценой нелегких испытаний и личных потерь с честью выходит из сложного социально-психологического конфликта.
Герой повести Алмаз Шагидуллин приезжает из деревни на гигантскую стройку Каваз. О верности делу, которому отдают все силы Шагидуллин и его товарищи, о вхождении молодого человека в самостоятельную жизнь — вот о чем повествует в своем новом произведении красноярский поэт и прозаик Роман Солнцев.
Владимир Поляков — известный автор сатирических комедий, комедийных фильмов и пьес для театров, автор многих спектаклей Театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина. Им написано множество юмористических и сатирических рассказов и фельетонов, вышедших в его книгах «День открытых сердец», «Я иду на свидание», «Семь этажей без лифта» и др. Для его рассказов характерно сочетание юмора, сатиры и лирики.Новая книга «Моя сто девяностая школа» не совсем обычна для Полякова: в ней лирико-юмористические рассказы переплетаются с воспоминаниями детства, героями рассказов являются его товарищи по школьной скамье, а местом действия — сто девяностая школа, ныне сорок седьмая школа Ленинграда.Книга изобилует веселыми ситуациями, достоверными приметами быстротекущего, изменчивого времени.
В сборнике наряду с известными писателями В. Астафьевым, Г. Марковым, Г. Немченко, В. Распутиным и другими представлены молодые авторы О. Корабельников, В. Кузнецов, М. Щукин, Л. Штуден. Рассказы посвящены людям сегодняшней Сибири.
В сборник включены рассказы сибирских писателей В. Астафьева, В. Афонина, В. Мазаева, В. Распутина, В. Сукачева, Л. Треера, В. Хайрюзова, А. Якубовского, а также молодых авторов о людях, живущих и работающих в Сибири, о ее природе. Различны профессии и общественное положение героев этих рассказов, их нравственно-этические установки, но все они привносят свои черточки в коллективный портрет нашего современника, человека деятельного, социально активного.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.