Сибирский кавалер [сборник] - [155]

Спали одну ночь у огромного болота, и всю ночь в нём что-то ухало и выло. В другой раз ехали в совершенно голубом ущелье. Гулко стучали копыта. Григорий закричал:

— Эхо! Слышишь ли ты Григория?!

И эхо ответило:

— Твое горе я!

И горе не замедлило к ним прийти. Свистнули стрелы, полетели дротики. Кони пали. И вскрикнул Фрацужанин, уязвленный в ногу копьем.

И связали путешественников незнаемые люди в белых треухах, утащили в свои шалаши. И пришел их шаман, и стал спрашивать:

— Зачем здесь ходите, урусы? Чего в наших горах потеряли?

Хорошо, что шаман немножко по-русски понимал, а то бы и мычать только пришлось бы на его расспросы.

Савва с Григорием объяснили, что хотят мир посмотреть, чтобы описать все, что есть на земле.

— Это плохо, — заключил шаман, — если вы опишете наши места, сюда явятся урусы и станут ковырять наши горы, как они ковыряют гору в Минусинск-Туре.

Я бы без разговоров приказал отрезать вам обоим головы, но я видел, что вы спали, а ваши сапоги сами бегали по поляне. И я понял, что вы большие колдуны. Я вижу теперь, что ваши сапоги, как у всех людей, из простой кожи, они не защитили даже одного из вас от ранения. Но вы мне скажите слово, по которому бегают сапоги.

— Это можно сказать только во время полнолуния, а сейчас луна на ущербе, — сказал Савва.

— Хорошо, я буду ждать, а вы поживите пока связанные, вас будут хорошо кормить.

Через неделю Савва от своей раны в голени загорелся весь как огонь, он терял сознание, и когда приходил в себя, то просил, чтобы его поскорее убили, так у него болела нога. Григорий сказал шаману:

— Секрет бегающих сапог знает только Савва Францужанин, но если опухоль с ноги пойдет выше и дойдет до сердца — Савва умрет. Отпустите нас на Енисейск, только там есть знахарь, который может его вылечить. Тогда мы вернемся, и Савва расскажет тебе свой секрет…

Вообще-то Григорий знал, что Савва обречен. Не было такого врача ни в Енисейске, ни на Москве, который бы мог спасти человека при этой болезни. Только где-то в английской земле, говорят, был врач-оператор, который отсекал больные конечности, и иногда ему удавалось этим спасти больного. Но говорили, что половина больных после отсечения руки или ноги все равно умирали. Шаман же сказал:

— Ему не нужен енисейский знахарь. У нас тут есть свой лекарь, мой друг. Я позову его, и он сегодня же полечит твоего друга.

В шалаш вошел седоглавый великан и принялся распоряжаться. Прежде всего он удалил из шатра всех, кроме шамана и Григория. Затем приказал разжечь посильнее костер, поставил на огонь казан с бараньим жиром.

Из своего мешка басурманский врач извлек стесанное с двух сторон полено, секиру с коротким черенком да бутылку с коричневой жидкостью. Старик лекарь налил целый стакан коричневого пойла и заставил Савву выпить его.

Францужанин как раз пришел в себя, увидел, что тут затевается, и завопил, что не хочет лишаться ноги.

Старик сказал шаману, чтобы тот перевел Францужанину такие слова:

— Зачем кричишь? Я великий врач. Я отсек ноги и руки многим нашим больным воинам. Все они до сих пор живы и благодарят меня. Тебе совсем незачем беспокоиться. Если не отсечь — помрешь.

Когда бараний жир закипел ключом, старик окунул в него свою секиру, велел держать Францужанина покрепче, подсунул под его больную ногу свое полешко, размахнулся секирой и, крякнув, отхватил Савве ногу повыше колена. Затем он подтащил к ноге Саввы, дико кровоточившей и хлеставшей фонтанчиками крови в отрубленном месте, казан с расплавленным жиром, и полил этой кипящей жидкостью рану.

Савва дико взвыл, дернулся и потерял сознание. Но кровь сразу унялась. Туземный доктор оставил бутылку коричневой жидкости в шалаше, сказав, чтобы Савве давали пить по полстакана утром и вечером. И ушел.

Шаман похоронил обрубок Саввиной ноги неподалеку от шалаша. Пояснил:

— Нехорошо, если его съедят собаки, это не даст ему поправиться. Через неделю Савва попросил есть.

И еще через неделю сказал, что нога у него страшно чешется, в отрубленном месте отстают струпья, но сильной прежней боли он уже не чувствует. У диких людей, оказывается, есть даже свои операторы, словно бы в какой европейской стране.

Прошел месяц, шаман развязал Григорию руки, но на ногах у него были колодки. Савва стал поправляться.

Целебные отвары трав и первые ягоды, которые приносили соплеменники шаману Табанкулу, — всё это оказало живительное воздействие на организм Саввы. Ночами, когда шаман забывался чутким сном, Савва еле слышно шептал Григорию:

— Я помогу тебе сбить колодки и беги. Мне уж отсюда не выбраться.

— Выберемся, — шептал Григорий, — ты умеешь отводить глаза. Да и я зря, что ли, столько всего на свете повидал?

В разгар тепла сказал Табанкул, что пошлет их поискать серебро, но пусть не помышляют о побеге. Григорий будет в колодках, а Савва с одной ногой далеко не ускачет. Сопровождать их в горы будут самые сильные и смелые воины.

И вскоре они уже ехали в горы. Григорий сидел на лошади, свесив ноги на одну сторону, это было неудобно и замедляло движение. Один из нерусей приказал снять колодки, да привязать Григория за пояс веревкой к переднему всаднику. Теперь Григорий ехал на привязи. Когда въехали в ущелье, Григорий опять заорал: