Тёплые волны нежно ласкают ступни. Осталось меньше трёх часов до наступления ночи, солнце уже не так жарит, спустившись с зенита небосвода. Расслабленно растёкся по шезлонгу, смотря на море. Не глядя дотягиваюсь до стоящей на складном столике бутылки с минералкой. Она уже и нагрелась, но мне нравится шипящие пузырьки на языке. На мне только влажные семейники, не успевшие высохнуть после заплыва по лагуне.
Можно было поставить и пляжный зонтик, но во-первых, его у меня нет. А во-вторых, после проведённых дней в тюрьме мне хочется видеть открытое пространство вокруг себя. Как люди годами находятся в тюрьме, а после освобождения опять попадают обратно, я не понимаю.
– Босс, держи холодную. Только с холодильника. – на столик опускается запотевшая бутылка нарзана.
– Спасибо. – с благодарностью откручиваю крышку и делаю живительные глотки.
Принёсший бутылку боец быстрым шагом уходит с пляжа, оставляя меня в одиночестве. Именно то, что мне сейчас хочется больше всего, просто побыть одному. Устал я от людей, реально устал.
Почти час, как нахожусь в своей полюбившейся лагуне, стараясь ни о чём не думать. Но мысли они такие, лезут и лезут. Всё больше сомнений о том, зачем я вообще решился попасть в тюрьму. Может и не надо было, глядишь и генерал живой остался. Да и сам за эти дни слишком часто испытывал себя на прочность, а для настоящего дела толком ничего и не предпринял. Но, как говорил один мудрец: мудрый учится на чужих ошибках, умный – на своих, а глупый их повторяет. Кто я в этой категории даже и думать не надо, главное больше не повторять.
Как я оказался в лагуне? Да всё просто…
В камере, по тюремным понятием называемую «котлом», я ненадолго задержался. Сокамерники Вовы умудрились связать его. Смотрящий за тюрьмой после раскрытия установленного пакета повёл себя буйно, впадая то в слёзы, то в смех, то в неконтролируемую ярость.
Все четверо арестантов сперва отнеслись к моему появлению настороженно, но я не стал ничего говорить, а просто подошёл к связанному смотрящему. Парни расступились, видя моё серьёзное лицо, прикрытое капюшоном.
– Ты?… – дёрнулся Вова, пытаясь разорвать удерживающие верёвки, и вращая безумными зрачками. Под глазом налился хороший такой лиловый бланш, а лошадиное лицо ещё больше заострилось. – Что ты со мной сделал?!
Не вступая в дискуссию, положил ладонь на вспотевший лоб смотрящего. Волна исцеления и снятие блока заняло несколько секунд. Напряжённое тело мужика расслабилось после воздействия, он обмяк.
– Развяжите его. – обращаюсь к наблюдающим за мной арестантам.
– Да ну его нафиг, – ответил один, потирая опухшее ухо, – Мы и так его еле скрутили.
– Вот что… – задумался, вспоминая погоняло парня, – Чибис, Вова больше не будет буянить.
– Да, всё чётко. Развязывайте оглоеды. – спокойным голосом произнёс смотрящий.
– А ты это… – не спешит подходить к Вове парень. – На нас зла не держишь?
– Если бы такая херня случилась с тобой, – ухмыляется Вова, – Я бы тебя сперва всего поломал, а потом с хаты выкинул.
– Ладно, я сам, – начинаю развязывать узлы, не удержался и фыркнул, – Чай пока поставьте, оглоеды.
– Не надо обзываться, – обижается Чибис, но начинает набирать свежую воду в чайник.
– Завари купца. Да покрепче. – приказывает Вова, растирая освобождённые запястья.
Быстрое лечение и снятие блоков всем четырём арестантам. Кружку с крепким чаем я распил вместе со всеми, передавая её из рук в руки. Смотрящий выразил своеобразное уважение ко мне.
– Что это было со мной? – опять вернулся к наболевшему Вова.
– Кризис среднего возраста, – пожимаю плечами, – Столкнулись противоречия в твоей душе.
– Больше такого не повторится? – не поверил мне мужик.
– Нет, – отрицательно качаю головой, – Живи как жил, Вова.
– Твои слова, да богу в уши. – всё ещё сомневаясь, но с явным облегчением произнёс он.
– Только есть несколько вопросов к тебе. – добавил энергии в глаза, заставляя их светиться.
– К смотрящему вопросы? – Вова хищно улыбнулся, но я заметил промелькнувший страх на лице.
– Ты не парься, – хлопаю рукой по плечу мужика, заставляя его поморщится, – Раз ты такой весь правильный и живёшь по понятиям, то с какого перепуга у тебя в тюрьме есть камеры, в которых у арестантов кроме баланды ничего нет?
– Если ты про красных, то у нас ничего с ними общего. – сразу открестился смотрящий.
– Слышал о камерах с никамушними? – возвращаю ему неприятную улыбку.
– Так это не ко мне, – разводит в стороны руки смотрящий. – С ними хозяин тюрьмы развлекается. Я ведь не разгуливаю так свободно по тюрьме, как некоторые. – бросил камень в мой огород он, но видя, что я продолжаю на него недобро смотреть, уточнил. – Есть камеры, куда мне хода нет, иначе перекроют весь кислород.
– Начальник сегодня сменился, это раз, – показываю на мешки под столом, – И давай уже распределяй запасы нормально, это два.
– Ты что, заделался блатным? – не вытерпел моих предложений один из арестантов, молодой налысо стриженый паренёк.
– Мне даже не интересно, как тебя зовут. – перевожу взгляд на него.
– Зяба я. – вздрогнул парень.
– Ещё раз повторю, не интересно. – давлю взглядом, заставляя его опустить глаза в пол, – Но ты сейчас нагрузишь пару мешков с продуктами и сигаретами для них. И скажи дяде Руслану спасибо, что он их самолично отнесёт нуждающимся.
