Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова - [132]
Оба этих, столь резко характеризующих Анненкова, показания написаны враждебными ему офицерами-дутовцами из группировки Бакича, которые участниками описываемых ими событий не являлись, Анненкова никогда не видели, а факты, на которые они получили чье-то «добро», основаны на слухах.
Были и другие публикации, более спокойные, признававшие заслуги Анненкова как в Первой мировой, так и в Гражданской войнах, сожалеющие об его переходе в стан красных и даже с добрыми пожеланиями в его адрес.
Газета «Шанхайское время» 24 апреля опубликовала, например, письмо, автор которого пожелал остаться неизвестным и подписался как «Старый товарищ»:
«Итак, доблестный атаман Анненков, блестящее прошлое которого принадлежит золотым страницам русской истории и не может быть отнято, вместо блестящей в будущем роли освободителя Родины от Третьего Интернационала перешел в его лапы. Сдали нервы у атамана. Иди, атаман, той дорогой, которую ты избрал сам. За те победы, которые ты вынес в германской войне, мы, низко опустив головы, только скажем: „Иди, атаман, с миром — ни один камень от истинных патриотов не будет брошен в твою голову. Там далеко в стане диких масок, ГПУ, Чека и Чинов защищай Россию в дни тяжких испытаний, как это делал генерал Брусилов.
Ты, далекий непонятный атаман, зачем, зачем взглянул ты на струпья эмиграции, а не в ее светлую душу под наносным, злым недугом. Мы желаем избежать тебе страшных пыток и страданий. Мы готовим тебе лавры. Пусть Бог пощадит тебя и сохранит твою голову“»>{236}.
Не пощадил…
Последний марш
В середине июля 1927 года от перрона московского Казанского вокзала отходил курьерский поезд «Москва — Владивосток». Пассажиры уже были в вагонах, а провожающие через открытые окна посылали им последние приветы и давали последние напутствия. Наконец, поезд тронулся и, когда его хвост выкатился на перрон, изумленные провожающие увидели в конце состава небольшой вагон с зарешеченными окнами, на борту которого красовалась надпись: «Для заключенных». В этом вагоне под надежной охраной усиленного конвоя отправлялись в свой последней поход Анненков и Денисов. Кроме них, других заключенных в вагоне не было, и бравые ребята-конвоиры не спускали глаз с клеток, в которых сидели эти арестанты.
Пока поезд шел к Омску, до него никому не было никакого дела, потому что имена Анненкова и Денисова никому и ничего не говорили. В Омске же поезд был встречен толпой, которая собралась у арестантского вагона в надежде увидеть заключенных, но конвой был на месте и всякие контакты сидельцев с волей, даже визуальные, исключил.
Несмотря на меры, принимаемые чекистскими и железнодорожными властями для того, чтобы обеспечить тайну перевозки Анненкова и Денисова, молва об этом бежала впереди поезда, и после Омска на всех станциях, вплоть до Семипалатинска, повторялось одно и то же: поезд встречала враждебная заключенным толпа.
«Выходя из вагона, я каждый раз видел в конце поезда новую толпу, — писал специальный корреспондент газеты „Известия“ Г. Вяткин, — железнодорожники, рабочие, крестьяне окрестных деревень. Они жадно глядели на решетки, на надпись „Для заключенных“ и показывали друг другу пальцами. И не находилось ни одного человека, который посочувствовал бы арестованным, вздохнул бы о них, — десятки глаз горели ненавистью, десятки рук готовы были стиснуть кулаки»>{237}.
Далее в заметке следуют придуманные автором фразы рабочих и крестьян, якобы сказанные ими у арестантского вагона и выражавшие их удовлетворение арестом Анненкова (Денисова здесь не знали) и надежду на справедливый суд.
Автор не жалеет воображения, чтобы живописать ситуации, нарисовать типы, выразить претензии к Анненкову, и наконец заключает: «Анненкова в Сибири не забудут. Его имя сделалось синонимом чудовищных насилий и зверств, он был первым и самым страшным карателем из всех, и мудрено ли, что этот вагон „Для заключенных“ все тысячеверстное расстояние от Новосибирска до Семипалатинска проходит сквозь строй горящих ненавистью глаз. Сквозь пламя безмерного негодования и отвращения, как сквозь пламя пожара.
Девять лет назад он сам разжигал этот пожар…
Сеющий ветер — пожнет бурю!» — завершает он свой опус…
Судилище
22 августа 1921 года Красной армии был передан плененный монгольскими революционными войсками один из руководителей Белого движения в Забайкалье, а затем диктатор Монголии и идеолог азиатского мирового владычества, командир Конной Азиатской дивизии, ярый враг большевизма, генерал-лейтенант барон Роман Унгерн фон Штейнберг. Когда Ленину доложили об этом, то он не заставил себя ждать и сразу же направил свое видение судьбы барона.
Предложения в Политбюро ЦК ВКП(б)
о предании суду Унгерна
Советую обратить на это дело побольше внимания, добиться проверки солидности обвинения и в случае, если доказанность полнейшая, в чем, по-видимому, нельзя сомневаться, то устроить публичный суд, провести его с максимальной скоростью и расстрелять>{238}.
Таким образом, ко времени ареста Анненкова и Денисова у советской власти уже было ленинское указание, как поступать с оказавшимися у нее в руках военачальниками белого сопротивления, и ей не надо было ломать голову над этой проблемой.
Записки В. Н. Ефремова написаны автором в конце 1920-х годов в эмиграции сразу после описываемых событий и в настоящее время хранятся в архиве Объединения Лейб-Гвардии Казачьего полка в Париже. В воспоминаниях повествуется о побеге автора в Китай из большевицкой России. Подробно рассказывается об отходе белых отрядов в Китай после поражения в Гражданской войне и дальнейшей судьбе беженцев. Записки Ефремова уникальны тем, что это практически единственный известный на сегодняшний день мемуарный документ эпохи, рассказывающий о борьбе на далекой окраине России – в Семиреченской области (ныне Юго-Восток Казахстана) – со стороны белых.В сборник вошла работа современного исследователя Гражданской войны в России Вадима Алексеевича Гольцева.
Книга «Терновый венец атамана Дутова» – это предпоследнее произведение известного исследователя Гражданской войны в России Вадима Алексеевича Гольцева, автора книг «Сибирская Вандея», «Кульджинский эндшпиль полковника Сидорова» и других.«Терновый венец атамана Дутова» представляет увлекательное расследование – своего рода исторический детектив, рассказывающий о последних месяцах жизни одного из вождей Белого движения, Оренбургского войскового атамана Александра Ильича Дутова и его гибели.Ликвидация атамана Дутова в китайском Синьцзяне – одна из самых первых операций советских спецслужб за рубежом по устранению противников Советской власти, которая до сих пор была окутана завесой тайны.
В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии `Жизнь замечательных людей`, осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют свою ценность и по сей день. Писавшиеся `для простых людей`, для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Книга крымского историка Александра Неменко повествует о героических страницах борьбы Черноморского флота в годы Великой Отечественной войны. Автор рассказывает о репрессиях в Рабоче-крестьянском Красном флоте накануне войны, о трагических событиях 1941 г., о боях за Николаев и Одессу, эвакуации Крыма. Особое внимание уделяется высадкам морских десантов и операциям кораблей в черноморской акватории.Книга издается в авторской редакции.
В книге профессора-востоковеда на документальной основе показана политика милитаристской Японии в отношении Советского Союза накануне и в годы Второй мировой войны. Раскрытие стратегических и оперативных планов, комплекса мероприятий по подготовке к войне против СССР в 1931–1945 гг. дает возможность глубже понять характер агрессивных замыслов японского руководства, вскрыть причины провала так называемой стратегии «спелой хурмы», предусматривавшей вероломное нападение на нашу страну в случае ее поражения в войне против гитлеровской Германии, а также опровергнуть фальсифицированную версию о якобы «честном выполнении Японией японо-советского пакта о нейтралитете 1941 года».
Летом 1918 года белые армии предприняли наступление на важнейший стратегический пункт — Царицын. Вокруг этого города развернулись многодневные бои, в которых в конечном счете победу одержали большевики. Оборона Царицына стала не только одним из самых важных сражений Гражданской войны, но и поворотным пунктом в карьере И.В. Сталина. Для него Царицын оказался тем же, чем Тулон для Бонапарта — отправной ступенью для резкого карьерного роста. Эта книга, впервые изданная в 1941 году, хотя и содержит неумеренные славословия в адрес вождя народов, тем не менее, является желанной находкой для истинного любителя военной истории.
Война… С этим словом связано множество самых противоположных, порой отталкивающих образов. Это не только гром сражений, молниеносные атаки, бравурные марши и победные парады, но и ряды печных труб сгоревших деревень, «рвы смерти», братские могилы, грохот рушащихся зданий, стоны искалеченных умирающих людей, страх в глазах детей. Война — это гарь пожаров и спёртый воздух блиндажей и землянок, запах йода и хлорки. Книга О.И. Казаринова рассказывает о малоизвестных, не героических, шокирующих сторонах войны, являющихся её каждодневной реальностью.