Сибирская эпопея - [56]

Петр I тоже на протяжении многих лет изучал этот вопрос. Уже во время своего первого пребывания в Европе, в 1697 году в Амстердаме он обсуждал его с одним из своих зарубежных корреспондентов, голландцем Николаасом Витсеном, которого очень уважал. Витсен склонялся к тому, что континенты соединены, Петр I же полагал, что между ними – про-лив.⁵ Царь поражен эрудицией собеседника: как смог его иноземный друг собрать столько информации? Переписка Петра I и многочисленные карты, которые ему привозят из Европы, свидетельствуют о том, что после этой беседы его интерес к главной географической загадке не ослабевал. Петр I рассчитывал на своих информаторов и корреспондентов из Голландии, надеясь, что они будут держать его в курсе всех новых гипотез, касающихся границ Евразии и контуров не изученного еще западного побережья Америки. Пока первоочередной задачей для Петра I была война со Швецией, он не мог всерьез заняться подготовкой русской экспедиции по изучению вопроса о двух континентах. Однако ему был очевиден посыл, шедший из Европы. Других аргументов не требовалось – время поджимало. На восточных границах России в любой момент могли объявиться соперники с намерением захватить сибирские земли, прилегавшие к Тихому океану.

* * *

Что же было известно Петру I о реальных очертаниях континента, львиная доля которого приходилась на его государство? Что знал он об открытиях сибирских казаков? С тех пор, как Семён Дежнёв обогнул крайнюю точку Азии, прошло 68 лет, однако его отчеты так и не достигли самой высокой инстанции и осели в архивах Сибирского приказа и воеводы Якутска. Вернувшись из Европы, Петр I получил новую карту Сибири, составленную сосланным туда пленным шведом по имени фон Страленберг. Крайняя точка Азии изображена на карте в виде мыса, Большого Носа, который очень похож на описание Семёна Дежнёва. Работая над картой, фон Страленберг пользовался атласом одного из первых сибирских картографов, Семёна Ремезова, ставшего также летописцем подвигов Ермака. Этому географу и историку Сибири, несомненно, были известны героические рассказы казаков. Возможно даже, что он внимательно изучил какие-то их документы. Карты Ремезова не отвечают канонам европейской картографии, их ориентация на юг-север (север – внизу) противоречит традициям. Кроме того, в них не хватает разработанных Меркатором проекций для отражения расстояний без искажений. Однако на этих картах есть совершенно новые сведения, которыми пленный швед дополнил географические представления о Сибири. На карте есть четкое изображение Большого Носа, а также Аляски, которая названа «недавно обнаруженной Землей».⁶ На другую русскую карту того же времени, еще более точную, нанесены два острова Диомида, на которых, как следует из их описания, жил народ чукчи, название языка которого переводится как «непонятный». На островах нет деревьев, сообщается на карте, чукчи питаются китовым и моржовым мясом и используют при готовке звериный жир. От Большого Носа до островов на лодке нужно плыть два дня.⁷ Русские карты, конечно же, самые точные. Но верил ли им царь? Даже голландец Николаас Витсен, побывавший в Москве и Архангельске и знавший об успешном походе казаков на север, не нанес на карту, опубликованную в 1687 году, границ Азии. На ней деликатно упоминается, что контуры «ледяной земли» неизвестны.⁸ Петр I, изучивший ворох документов и карт, колеблется, не зная, чью сторону принять. Чтобы разобраться во всем, он разрабатывает проекты нескольких экспедиций.

В 1716 году царь получает из далекой Сибири радостное известие: корабль, способный выйти в открытое море, наконец построен и спущен на воду Тихого океана. Теперь больше не надо идти вдоль берега, можно плыть на Камчатку прямо через Охотское море. Корабль испытан с хорошими результатами.⁹ Петр I понимает, что пробил час российского флота. Губернатор Якутска получает приказ начать исследования Камчатки и Чукотки, а также строить новые корабли на побережье Тихого океана, чтобы попытаться затем добраться до «островов или континента»,¹⁰ находящихся вдали от изведанных берегов в открытом океане. Для участия в предприятии собрано 200 человек. Однако бюджет слишком скуден, и капитан, которому поручено отправиться в плавание, должен сам софинансировать строительство корабля. Проект проваливается из-за нехватки ресурсов. В 1718 году немецкий натуралист Даниэль Мессершмидт согласился за скромную сумму в 500 рублей проехать по Сибири для сбора научной информации. Он провел там восемь лет и написал несколько ученых трудов. Через год после отъезда Мессершмидта двум геодезистам – Фёдору Лужину и Ивану Евреинову – было поручено картографировать побережье и острова к северу от Японии. Они вернутся с первым точным описанием Курил. Но масштабы такой деятельности пока довольно скромны. И причина в том, что нарастающее напряжение в отношениях со Швецией требует полной мобилизации русского флота. В 1721 году был подписан Ништадский договор, положивший конец Северной войне. Прибалтику и Финляндию поделили между двумя державами, присутствие России на Балтике упрочилось. После этого Петр I решил бросить все силы на то, чтобы совершить исторический прорыв и закрыть раз и навсегда вопрос о границах его империи и о существовании пролива. На Тихом океане нарастает конкуренция, становящаяся все более угрожающей. Кроме того, российский император хочет укрепить позиции своего государства на Камчатке, важнейшем, со стратегической точки зрения, полуострове, площадь которого превосходит площадь Калифорнии. Снабжение Камчатки, до которой очень трудно добраться через Сибирь, крайне сложно; морское сообщение могло бы позволить сильно сократить путь и таким образом облегчить жизнь тех смельчаков, которые постепенно стекаются туда. К тому же расширение территорий могло бы открыть для промышленников новые земли. Под давлением растущего промысла доходы, связанные со сбором соболиных шкурок, начали снижаться, а после долгой войны со Швецией государственная казна крайне нуждалась в пополнении. Настало время первой Камчатской экспедиции, самой значительной из всех, которые Россия когда-либо организовывала.