Сибирь научит. Как финский журналист прожил со своей семьей год в Якутии - [148]

Я уже заранее представлял, как наш самолет поднимется в небо и дети со слезами на глазах смотрят на удаляющуюся реку Лену и покрытую пятнами маленьких озер тайгу. Но моя семья уезжала из Якутии в счастливом предвкушении возвращения домой. А я, наоборот, расчувствовался. Я всегда восхищался финскими переселенцами, уехавшими на восток, в Россию. Когда-то, работая в Петербурге, я отремонтировал себе там квартиру и построил дачу на Ладожском озере. Меня вдохновляла мысль о том, что у меня есть дом на чужбине. Если честно, я думал что, может, мы останемся в Сибири не на два года, а подольше. Вдруг Якутия станет нашим домом, думал я наполовину серьезно. Если бы со стороны семьи был хоть малейший намек в эту сторону, мы, может быть, и остались бы. Но Сибирь все-таки была моей личной мечтой, а теперь настала очередь дать семье пожить жизнью, которую они хотели. И это будет в Финляндии, где у жены работа, а у детей друзья и школа на финском языке.

С Аликом мы давно говорили, что надо бы собраться и выпить вместе, но с тех пор дело не сильно продвинулось. На последней нашей неделе в Якутии Алик сказал, что надо отметить мой отъезд, тем более семья уже уехала и не будет мешать. В последний день в Тёхтюре я позвонил ему и пригласил зайти в гости. Алик обещал перезвонить, но, видимо, якутская необщительность перевесила, и мы так и не встретились.

На следующее утро я загрузил вещи в машину, попрощался с хозяином гаража Юрием и двинулся в путь. Последний раз окинул взглядом луга вокруг нашей деревни, мохнатых якутских лошадок, роющих снег копытом, и крутые склоны гор, поднимающиеся к тайге. Знакомый пейзаж купался в бесконечно ярком свете мартовского солнца, свете, по которому я буду больше всего скучать.

Я заплакал. Я хотел объять необъятное, но не смог. Это мечта, которая вроде как осуществилась и при этом осталась неисполненной. Это и настоящая Сибирь, и созданный мной в воображении образ ее.

Мы уезжали из страны вечной мерзлоты, но эта замечательная земля красного восходящего солнца, пронзительно звенящего хомуса, самых выносливых лошадей, хотонов с навозом, растущих из земли словно причудливые холмы, земля глаз, обрамленных эпикантусом, глядящих на тебя из-под маски заснеженными ресницами, дружеских подколов, глубокого зимнего спокойствия, толстого льда, морозной дымки и яркого света. Эта земля останется в нас. И может быть, сумасшедшие финны останутся тут в легендах, станут новой темой для запевал «Олонхо».

Фотоархив

Автор в Саккырыре после шестичасовой поездки на снегоходе. На нем шуба из снежного барана, варежки из росомахи, двойные унты, штаны из оленей шкуры и песцовый воротник

Юсси Конттинен едет на «буханке» по ледяной трассе в национальный парк «Ленские столбы»

Дорожная служба установила удобства на Ольчанском перевале

Двойные унты из оленьей шкуры

Извержение Ключевской сопки – самого высокого вулкана Евразии. На переднем плане – избушка вулканологов

Юсси Конттинен в рабочем кабинете в компании первых лиц России и Якутии. Здание администрации Тёхтюра

Вся шкала градусника в деле

Зимой в избе Конттиненов топят воду из кусков льда

Больше половины ненцев на Ямальском полуострове круглый год живет в тундре

Самое большое число моржей на Кенгисвуне – 118 000, это половина всех моржей в мире

Изменение климата и исчезновение ледяного покрова Северного Ледовитого океана – серьезная угроза для моржей

Становой хребет с высоты хребта Оленьего. Эвенки традиционно ездят верхом на олене, а не в упряжке