Сибирь научит. Как финский журналист прожил со своей семьей год в Якутии - [107]

«Уж лучше хищники, чем нефтяные компании», – процедил немногословный Виталий.

Зато нефтяные деньги видны в югорских городах, после таежных просторов там как будто совсем другой мир. ХМАО и Ямал – самые зажиточные регионы России. В Югре ВРП на душу населения в полтора, а на Ямале в три раза больше, чем в Москве, и для России это много. Помимо Москвы эти два региона – основные чистые доноры российского бюджета.

Ханты-Мансийск, столица Югры с населением в 100 000 человек – блестящая витрина, построенная на нефтяные деньги посреди лесов, тут и шикарные замки административных зданий, и торговые комплексы, и биатлонный центр, в котором проводится заключительный этап Кубка мира по биатлону, и прекрасный ледовый Дворец спорта, принимавший игры Континентальной хоккейной лиги (КХЛ). Тут один из самых молодых в стране университетов: Югорский государственный университет, он был построен в 2001 году, в нем обучаются 3000 студентов.

А коренным жителям, в честь которых назван автономный округ, посвящены музеи и культурные центры. В городе действует маленький, но известный Театр обско-угорских народов. Великолепный выложенный мозаикой музей – мастерская известного хантыйского художника Геннадия Райшева[57]. Но живую хантыйскую и мансийскую культуру тут днем с огнем не сыщешь. Коренные народы оказались на собственной территории ничтожным меньшинством в пару процентов.

Благодаря нефтяным деньгам еще сильнее, чем Ханты-Мансийск, раздулся Сургут – бывшая деревня, место торговли шкурками на берегу реки Обь. Сегодня он превратился в зажиточный, быстро растущий западносибирский город с населением в 380 000 жителей. Покупательная способность населения здесь гигантская, если судить по гипермаркетам и магазинам меха. То тут, то там возвышаются строительные площадки будущих многоэтажек. Несмотря на широкие многополосные дороги, пробок все равно много.

Нефтяные рубли просачиваются и в сферу культуры. Одному богачу полюбились Фарерские острова, так что в современном культурном центре города ежегодно организуют фестиваль с участием фарерских музыкальных групп. Даже Майкл Джексон успел побывать в Сургуте, куда его пригласил в частном порядке один миллионер, пожелавший остаться неизвестным. Единственной мечтой Джексона в Сургуте, конечно же, было встретиться с детьми.

Я договорился встретиться тут с друзьями друзей. Я их не знал и не стал мчаться к дверям шикарного внедорожника «Инфинити», припаркованного во дворе моего дешевого отеля. Веселые супруги, Юля и Андрей, держат семейный бизнес – доставку на месторождения оборудования для бурения. В фирме работают около 800 человек, и клиенты не российские нефтяные компании, а их иностранные поставщики. Раньше Андрей работал на другие фирмы, а сейчас основал свою. Начал он с того, что подал в суд по поводу одного тендера, что в России исключительный случай. И выиграл дело, что еще исключительнее.

Андрей, Юля и их дочка прокатили меня по городу, после чего мы пошли есть «в типичный итальянский винный бар», как было написано в рекламе. В ресторане как раз начинался мастер-класс по рисованию для бездарей, участие в котором стоило больше 2000 рублей. Андрей пожал руку сорокалетнему мужчине, который пришел постигнуть тайны рисования с женой и дочкой. Андрей смеялся, глядя, как тот сидел и рисовал цветочки под руководством преподавателя. «Сергей тоже занимается перевозками. Он трижды сидел в тюрьме за экономические преступления», – рассказал он мне по секрету.

Несмотря на свою зажиточность, Сургут, конечно, не Дубай, не Монако, а обычный российский город, где большая часть населения – обычные работяги, живущие в обычных многоэтажках. Многие из них вообще не русские, а представители различных мусульманских народов России. В городе есть церкви, но гораздо заметнее украшенная мозаикой, витражами и сурами из Корана мечеть с минаретом. Я протиснулся между халяльными магазинами и ларьками с религиозной литературой к мечети, чтобы встретиться там с имамом Камилем.

Он рассказал, что мечеть хоть и кажется большой, но уже мала. По пятницам некоторым прихожанам приходится молиться на улице. В праздничные дни сюда приходят десять тысяч мусульман, и в час молитвы соседние улицы перекрывают. «Призыв к молитве (азан) звучит с минаретов лишь по пятницам, мы не хотим раздражать остальных», – сказал имам.

По словам Камиля, в Югре порядка 20–30 % мусульман, звучало впечатляюще, хотя цифра неподтвержденная. На работу в нефтедобыче часто приезжают из нефтяных регионов: Татарстана, Башкирии и Азербайджана. Последняя волна – из бедной кавказской республики Дагестан. Камиль говорит, что в Сургуте много разных национальностей. О тех, кто приехал на работу из других регионов, в России пренебрежительно говорят «понаехали». В Югре, в принципе, только ханты и манси имеют право такое говорить.

Водитель такси из Дагестана сказал мне, что думает вернуться к себе. «Работу потерял, теперь таксую. Работу предлагают только за какие-то 14 000 рублей в месяц. Здесь 28 000 уже считается хорошей зарплатой, так я и в Дагестане те же деньги могу заработать. Те, кто сюда приехал, уже потихоньку возвращаются домой», – уверял он.