Сибирь научит. Как финский журналист прожил со своей семьей год в Якутии - [103]

Недалеко от нашей деревни есть небольшой горнолыжный склон, но регулярно подъемники начинают работать только в начале марта. Мои шести- и восьмилетние сыновья увлеклись в Тёхтюре горными лыжами и за месяц так хорошо натренировались, что местные прозвали их «будущими чемпионами мира». И неудивительно, ведь в Якутии мало кто из их сверстников катался на лыжах, а большая часть взрослых – начинающие. Билеты на подъемник дешевые, но многие не покупают их, а топают вверх по склону и больше сидят на попе, чем катаются. Виной тому еще и то, что в кафе у склона разрешают сидеть только 15 минут.

Неудивительно, что Якутия – царство ледяных скульптур. Уже в декабре рядом с нашей деревней возник целый ледяной мир, Октем Парк, украшенный ледяной крепостью и шикарной ледяной горкой. Правда, только в марте он наполнился играющими детьми. Наш фаворит – изобретение, которое можно назвать ледяной впадиной. Это выдолбленное в толстом льду углубление, туда можно легко скатиться, но вылезти из-за скользкого края почти невозможно.

Полупрофессиональные скульпторы оживили в якутских ледяных парках сказочных якутских князей, скачущих на лошадях, всех якутских рыб и рыбаков, оленей, медведей, мамонтов, дерево жизни и даже шахматные доски. Мы познакомились с Федором Марковым, скульптором старшего поколения. В свое время он начинал резчиком по кости мамонта. Теперь он открыл на окраине Якутска подземный бар, украшенный его ледяными скульптурами. Каждый год Марков с детьми ездит в Финляндию по приглашению финских скульпторов ледяных фигур.

В единственном в Якутске зоопарке, который недалеко от нас, зимой можно было разве что только погреться в террариуме, но в марте туда неожиданно стеклось пол-Якутска. Причиной тому редчайшее в мире событие: белая медведица родила медвежонка, и теперь он бодро топал рядом с мамой по бетонному двору медвежьего павильона. Следующей зимой малыша перевезут в питерский зоопарк, что для Якутии и для матери тяжелая потеря.

То, что весна уже в душе и в попе, заметно по людям. Гораздо более дикое зрелище, чем все животные зоопарка, – моложавая женщина в мини-юбке, меховой жилетке и на высоких каблуках, которая в мартовские холода ловко перепрыгнула через ограду, подошла покормить медведя и волка через решетку и даже пыталась приблизиться к амурскому тигру, который мудро отошел к задней стенке вольера. Дети окрестили женщину «Пчелка Майя». Встречи с представителями фауны прошли без происшествий, и мы решили, что Майя – бывшая работница зоопарка, которую уволили из-за слишком большой любви к животным, – или она все-таки была пьяна.

Мы всеми силами зазывали наших финских друзей приехать посмотреть на самую суровую континентальную зиму. Но в январе почему-то никто так и не приехал. Лишь в конце марта к нам наведались первые гости – отважная семья с детьми. В то же время в Тёхтюр прилетели первые перелетные птицы, пуночки. Период межсезонья в Якутии очень короткий, весна промчалась так же быстро, как и осень. В апреле бабка-мокроснежница[55] начала мести метлой, и снег таял так быстро, что в конце месяца уже невозможно было кататься на лыжах.

Пасшиеся вокруг деревни якутские лошадки начали сбрасывать свою толстую зимнюю шерсть. По лугам слонялись оголодавшие кобылы с торчащими ребрами и милые жеребята, неуверенно делающие первые шаги, – мамочки родили их, как только сошел снег.

Скакунов пастухи держат в хлеву, или хотоне, и они вполне при жирке. В апреле два пастуха одолжили мне скакуна за бутылку водки. Мы проскакали рысцой вокруг деревни, пока пастухам вдруг не сообщили, что надо срочно на работу, нам пришлось вернуть лошадей. Мужики с табуном умчались вдаль. Вечером они мне позвонили и предложили сделать еще кружок на закате – видимо, понадобилась еще бутылка на вечер, не без этого. Лошадь, к удивлению, не выдохлась после тяжелого дня.

Хотя в Якутии мало снега, реки весной довольно сильно выходят из берегов. Вечная мерзлота не дает воде впитаться в почву и долго выпаривается. В апреле дороги в Тёхтюре затапливает. Наш двор превратился в огромную лужу, мы прямо из окна избы могли наслаждаться тем, как вода переливается на солнце. Половодье принесло практические трудности: наши так называемые «удобства» располагались по ту сторону океана – только гондолы не хватало. Сосед свое озеро осушил электронасосом. Луга превратились в заливные прудики, куда садились прилетевшие с юга гусиные стаи.

После таяния снега в деревенском воздухе повис весенний аромат, хорошо узнаваемый во всей сельской России: люди жгли в бочках обнажившийся из-под снега мусор. Сжигание мусора, наверное, лучшее решение, так как после схода снега неофициальная свалка за деревней представляла собой довольно грустное зрелище. Мусорная куча с торчащими из нее железками и осколками опасна и для коров, и для лошадей, а они как раз тут и бродили в поисках чего-нибудь съестного. Об этой свалке подняли шум даже якутские СМИ, в результате чего чиновники ее «закрыли». Только они так и не объяснили населению, что делать с мусором.

В конце апреля, когда остатки ледяной кучи во дворе растаяли, у нас начались перебои с водой. Перед другими домами тоже развевались красные флаги, как знак для водовозов, но машины не было уже три недели. Прошел слух, что она сломалась. В конце концов мы решили проблему, наполнив бочки водой из притока Лены – там лед сошел раньше, чем в основном русле.