Сибирь как колония - [10]

Кругом повиты оргуланом (повязка);

Он, разукрашенный маржаном,

На стройном девственном челе

Горит, как радуга во мгле.

В ее устах не дышат розы,

Но дикий огненный ургуй (сибирский полевой цветок)

Манит любовь и поцелуй».

В другом стихотворении, посвященном бурятке, поэт вспоминает о бедной инородке, подарившей участием его, больного и одинокого, среди пустынной степи, он с признательностью говорит о ее самоотвержении. По всей вероятности, не раз подобные чувства играли роль в привязанностях русского человека, закинутого на далекий Восток. В одной русской песне, распространенной в Сибири, поется, как добрый молодец долго блуждал по пустыне, пока не нашел «полоняночку», т. е. инородку. Любовь руководит фатально красивой буряткой, уходящей из семьи, чтобы соединиться с бедным русским парнем, как и чувствами нередко вполне развитого русского и обладающего тонким эстетическим чутьем. Таинственный голубой цветок любви отыскивается во всех широтах, русский находил этот «милый цвет» также и в «Даурии пустынной и угрюмой».

Вкус к инородческому типу сильно развит в современной Сибири. Приятный тип, происходящий от последовательной метисации, великорусская национальность на Востоке даже предпочла своему и отдала ему все свои симпатии. «Несколько черноватый или смуглый цвет лица, — говорит автор этнографического исследования, — сибирякам, по-видимому, нравится более, чем рыжий или красный. По крайней мере, во многих местах Сибири, особенно восточной, слово «краснорожий» синонимично слову «безобразный» и употребляется как бранное слово, тогда как слова «черномазый халзан, карым или карымочка» употребляются, как мы слышали, как слова ласкательные или любезно-шутливые, например, относительно детей или девиц. Блондины, рыжие и краснолицые великороссы поэтому не в ходу в Сибири, и местный вкус ставит идеалом красоты брюнетов. Это подтверждается, например, следующим наблюдением. Раз в Иркутске, в одной мещанской семье, переселившейся из окрестностей Байкала, несколько девушек, природных русских сибирячек, рассматривали картину, изображавшую преимущественно монгольские или китайские лица. Когда они сообщали друг другу свои мнения о том, которые лица, мужские и женские, казались им «хорошенькими», то оказалось, что все это были такие лица, которые по преимуществу или даже с особенной типичностью выражали собой чисто азиатский, монгольский или китайский тип: узкие глаза, плоский нос, широкие и толстые скулы и прочее, только при большей пропорциональности и округленности общего очертания лица. Лица, смахивающие несколько на черкесов, татар или цыган и греков, казались им «страмными».

При такой склонности сибирского русского населения к слиянию с инородцами необходимо заняться исследованием, к каким последствиям, как физическим, так и нравственным, приводит это слияние. Необходимо исследовать, какие дурные последствия происходят от смеси с расой низшей, более слабосильной и развивавшейся в крайне скудных естественных условиях. Таковы изменения в росте, силе и в потере многих культурных черт и инстинктов. Этнографические наблюдения доказали особенную невыгоду для славяно-русской народности при смешении с северными инородцами. Физиологическое смешение русского туруханского населения с туземными азиатскими племенами весьма заметно сопровождались некоторыми изменениями в его росте. Нет сомнения, суровый туруханский климат и скудное питание составляют собственную причину общей малорослости природных туруханских жителей. Но несомненно и то, что и постоянное, из поколения в поколение переходившее смешение русских с остяками и другими туземными инородцами оказывает не менее существенное влияние на уменьшение роста русских туруханских поколений. В средней и особенно южной части Енисея и климат благоприятнее, и русское население, по-видимому, более свободно от примеси инородческой крови. Там и население выше ростом. Из русских жителей Туруханского края туземные урожденцы, казаки и особенно мещане, у которых не отцы только, но и деды, и прадеды родились в Туруханском крае, ростом, с одной стороны, немного выше туземных остяков и тунгузов, с которыми они от времени до времени смешивались посредством брачных союзов, а с другой стороны, ниже южносибирских русских жителей и новоприхожих из России поселенцев. Средний рост остяков енисейских и байхинских — 2 аршина 1 вершок, самые высокие из них достигают до 2 аршин 5 вершков, у русских жителей Туруханского края средний рост 2 аршина 3 вершка, высший — 2 аршина 5 1/2 вершков. Жители южных частей Енисея уже выше ростом, даже казаки туруханские, у которых отцы или деды родились где-нибудь южнее в Сибири, ростом до 2 аршин 6 вершков. Точно такое же влияние производит смешение с северными расами и на понижение силы. Физическая, мускульная сила русского туруханского населения также, по-видимому, несколько понизилась, частью вследствие неудовлетворительного питания, а частью и вследствие смешения его с такими слабосильными инородцами, как остяки, тунгузы и прочие. У верхнеимбацких остяков, по собственному их сознанию, самый сильный человек легко поднимает только 5 пудов. По сознанию байхинских остяков, у них самый сильный поднимает 6 пудов и весьма редко 7 и 8 пудов, средней силы байхинский остяк поднимает только 4 пуда, так же, как и юрак. Русские объясняют малосилие остяков тем, что они мало питаются хлебом, а больше едят рыбу, порсу, изредка пробавляясь зимой мясом, например, оленьим, медвежьим и больше всего беличьим. Но и сами русские туруханские жители большей частью немного сильнее остяков. Из 12 туруханских мещан и казаков, при нас поднимавших с возов на плечи и переносивших в амбар кули с мукой на расстояние не более 2 сажень, человек 10, помоложе, могли сами поднять с воза на плечи и нести в амбар куль пудов в 5 или 6. Некоторые могли поднимать и пудов 7 тяжести. Вообще же почти все эти 12 человек, хотя в неодинаковой степени, но с большим или меньшим трудом и усиленным напряжением поднимали и переносили кули пудов в 5 и 6. Особенно слабее силой оказывались, по-видимому, те природные русские урожденцы Туруханского края, у которых и телосложение, и обличие наиболее представляли оттенки остяцкой породы. Вообще, по всей северной долине Енисея, между 61° и 65° с.ш., сколько мы могли разузнать, средней мерой силы считается способность поднятия 6 пудов, и сами «низовые» енисейские жители сознаются, что они малосильнее «верховых» русских жителей. В селе Ворогове (61° с.ш.) один 60-летний старик нам говорил: «Низовой народ, мы так полагаем, силой против верхового не будет. Мы полагаем, говядина силы придает человеку: вот на приисках верховые живут на говядине и подымают по 8 пудов, а мы, как едим одну рыбу, то с трудом поднимаем и 6 пудов». Сами русские туруханские жители сохраняют предание, будто прежде, особенно вначале, когда отцы их пришли из России, они были сильнее, а нынешние поколения совсем измельчали и обессилели.