Сиам Майами - [7]
Мотли подвел ее к лимузину и распахнул заднюю дверцу. Она все не унималась:
— Этот проклятый шоу-бизнес превратил его в сейф… И он запер на замок все свои чувства.
Тесное платье не давало ей двигаться, ноги подкашивались, ступенька лимузина была слишком высока; она хотела придержать дверцу носком туфли, но промахнулась и упала на одно колено прямо на коврик внутри салона. Но вместо того, чтобы подняться, вдруг закрыла лицо руками и дала волю слезам.
Мотли кое-как запихнул в салон ее ноги и захлопнул дверцу. Она так и осталась стоять на коленях на полу лимузина, заливаясь слезами. Впрочем, к тому времени, когда он, обежав машину, уселся за руль, она немного успокоилась. Он заехал на тротуар и, взревев мотором, развернул длинный автомобиль в тупике.
— Прости меня, Зигги.
Он не мог разглядеть ее в зеркальце заднего обзора. Она по-прежнему оставалась на полу, уронив на сиденье голову. Мотли осторожно напомнил:
— Я бы не порекомендовал тебе Барни, не будь у него опыта. Тебе не мешало бы дать ему шанс.
Он не успел втянуть голову в плечи, но, по счастью, удар пришелся не по черепу. Раздался звук разрываемой ткани, потом показалось, что кто-то над ухом разбивает лед. Пострадало ветровое стекло: его пересекла безобразная трещина. Туфля ударила Мотли по руке. В самый последний момент он заметил мусорный контейнер на мостовой и успел затормозить, правда, лимузин перегородил проезжую часть, едва не врезавшись в колесо грузовика.
— Ты — животное! — крикнул он ей. — А я еще обращаюсь с тобой, как с человеком!
— Прости. — На нее было жалко смотреть.
— Сперва припудри нос.
— Для тебя это игрушки, а для меня — жизнь.
Мотли не решился отнять руки от руля и только вытер мокрый лоб о рукав. Пальцы невольно разжались, сами руки, большие, волосатые, отказывались повиноваться. Они позорно дрожали, и он не мог унять дрожь. Надавив на дверную ручку локтем, он почти вывалился из машины и нетвердой походкой направился к телефонной будке. Сняв трубку, быстро набрал номер и сказал телефонистке:
— Пожалуйста, соедините со Стивенсентом Стюартом Доджем, Маунт-Киско, Нью-Йорк. — Ожидая ответа, он судорожно сжимал и разжимал онемевшую ладонь.
На звонок ответил повар Доджа:
— Мистер Додж на лужайке. Сегодня он не ведет деловых переговоров.
— Запишите телефон! — проорал Мотли и продиктовал повару номер таксофона. — Пускай Додж перезвонит мне сюда через две минуты.
Он повесил трубку и застыл в ожидании.
Звонок не заставил себя ждать. Приятный голос воспитанного человека произнес:
— Не могу представить тебя в гневе, Зиг. Что тебя так взволновало?
— Придется тебе продать акции Сиам.
— Какие будут еще безумные советы? Я владею не просто парочкой акций, а контрольным пакетом.
— Ты окажешься в проигрыше. Она больше не хочет с тобой работать. Она просто-напросто провалится, и тебе будет нечего контролировать.
— Сейчас она все-таки работает на меня, — жизнерадостно сообщил Додж.
— Но только до тех пор, пока не знает, что я — твой человек.
— Тебе тоже кое-что перепадает.
— Вот именно. Стью, тебе не обязательно продавать ее именно мне. Продай ее любому, кому тебе вздумается.
— Она моя. — Теперь это был уже совсем не тот воспитанный человек. — Я владелец контракта.
— Оставь ее в покое. Она тебя не переваривает.
— Нет, Зиг, — уверенно ответил Додж, — она все равно приползет ко мне. На моих условиях. А я подожду. Я знаю, насколько она честолюбива.
Когда Мотли уже вешал трубку, Додж догадался спросить:
— А что случилось? Ты откуда звонишь?
Мотли потер щеки, чтобы успокоиться. Бредя обратно к лимузину, он на ходу размышлял. Завтра вечером он должен отправить ее в турне, иначе выступления вообще не состоятся и на ней можно будет ставить крест. Гастроли должны продлиться полгода — или меньше, если билет в рай будет прокомпостирован раньше. Он зажмурился, представив себе предстоящие труды.
Глава 2
Стюарту Доджу нравилась абстрактная живопись на стенах его огромного кабинета. Она позволяла ему ощущать себя культурным человеком, не задумываясь о культуре. Абстракция уничтожала конкретность. Он считал это достоинством дизайна. Она маскировала уродство, но не средствами реальности. Искусство дарило ему чувство изысканности и комфортабельного одиночества. Исключение составляла, пожалуй, только Сиам Майами. Она вторгалась в его мысли, и он боролся с непрошеными вторжениями, бормоча про себя: кто такая Сиам Майами? Ничтожество. Не дотягивает даже до Крольчихи Банни. Однако, сколько он ни изощрялся в изгнании ее духа, этот дух упорно возвращался.
Большая чашка с крепким кофе на краю стола давно остыла, а он все размышлял. Кабинет отделяла от террасы на крыше стена из термоизолирующего стекла, сквозь которую он наблюдал за восходом солнца, за тем, как первые лучи разгоняют туман над Центральным парком. Густой туман успел вскарабкаться высоко-высоко, прямо на солнечный диск с противоположной стороны здания. Додж рано приехал на работу и оставил на столе секретарши поручение непрерывно дозваниваться до Зигги Мотли, чтобы в конце концов его отловить.
Он сомневался, что секретарша уже явилась. Последние недели она не беспокоила его, если он сам к ней не обращался. Додж терпеть не мог, когда подчиненные досаждали ему на службе. Его огорчала их очевидная беспомощность. Он отворачивался от них, смущенный, словно читал в их лживых приветственных улыбках, энергичной походке, оживленной пустой болтовне правду — их постыдную слабость во всем. Искренние улыбки тревожили его еще больше, так как являлись напрасной демонстрацией приличного воспитания.
Любовь… Это светлое чувство порой таит тревоги и мучения. Но если чувство рождается между мужчиной и женщиной разного цвета кожи, то к мукам любви добавляются непонимание и неприязнь окружающих.* * *«…А ведь он ее любит. Ему хочется быть с нею. Возможно, как раз эта неискушенность и привлекает его в ней? Или то, может быть, что в ней — и белой, и не белой — ему видится образ некоего примирения? Или все дело в том, что она похожа на белую, но жить, как и он, вынуждена в Черном поясе?.. Он пытался представить себе, с какими понятиями подходит к жизни, к отношениям между людьми различных рас Глэдис… Бедная маленькая Глэдис.
Сонал Гроу, молодая девушка, которая переезжает со своей матерью Сарой из Файрфилда в Дейтон, где мать девушки получает новую работу. В новой школе она знакомится с разными людьми. Подругой для неё становится не в меру романтичная Эми. Она помогает ей узнать непростой мир старшей школы Дейтона. Сонал влюбляется в местную знаменитость — Криса Вилсона. Он, в свою очередь, предаёт и ранит сердце Сонал. Поймёт ли Сонал сердце Криса? Что он захочет изменить в их отношениях? Что будет делать Сонал? Как ей в этом поможет её сосед — Джон Эрман.
Роман современной английской писательницы Рози Томас рассказывает о сравнительно коротком периоде в жизни нескольких супружеских пар маленького городка неподалеку от Лондона.Размеренный и спокойный уклад жизни нескольких семей, связанных, казалось, искренними и прочными отношениями, неожиданно рушится. Причиной, вызвавшей все эти непредсказуемые перемены, явилась красивая светская молодая женщина Нина Корт. Нина выросла в этом городке, но потом уехала в Лондон, вышла замуж.Ничто не предвещало трагедии, но вдруг внезапная смерть мужа заставила Нину изменить свою жизнь…Нина Корт — молодая красивая вдова — после смерти мужа возвращается из Лондона в свой родной город, в котором не была много лет.Приезд Нины, которая как редкостная экзотическая птица приковывает к себе внимание многих мужчин, невольно повлиял на всех членов небольшого круга ее друзей.Бурная связь Нины и Гордона Рэнсома обнажила подводные течения еще недавно казавшихся такими счастливыми браков, взорвала видимое благополучие супружеских отношений.
Секс, розовые автомобили, мужчины, бомбы и грабители — вот чем заполнена жизнь главной героини романа Эллен Грейс. В какой-то момент ей приходится очень нелегко. Но она современна, жизнелюбива, независима и самокритична. Эти черты характера, а также помощь близких людей помогают ей справиться с проблемами и обрести долгожданную любовь.
Говорят, имя имеет определенное влияние на судьбу человека. Родители, возжелавшие для своей дочери необычную судьбу, назвали ее Леопольдой. Странное имя дало ей и странный характер. Она и замкнута, и молчалива, как озадаченный котенок, но в то же время цинична и диковата, как повидавшая жизнь дикая львица. Она не может доверять даже самым близким людям, но сможет ли она довериться тому, кому вздумается ее укротить и приручить? Время покажет...
Аня, «рабочая лошадка» рекламного агентства, несправедливо уволена по подозрению в экономическом шпионаже. Бывает... Кошмар? Не совсем... Нашлось наконец-то время заняться собой. Похудеть, помолодеть н превратиться из «гадкого утенка» в «прекрасного лебедя». Теперь «серая мышка» имеет все шансы стать знаменитой фотомоделью... И даже безнадежно любимый ею бизнесмен обращает на нее благосклонное внимание... Но поздно — в жизни Ани появляется новый мужчина, способный предложить ей настоящую любовь!…
В книгу вошли два исторических романа известных авторов Джейн Плейди «Опрометчивость королевы» и Молли К. Хейкрафт «Львиное Сердце». Оба романа объединены одной темой – несчастная, а порой и трагическая любовь королей. Титул и корона обрекают людей на душевные терзания, несчастья, любовные ухищрения и интриги, супружескую неверность.
Скандально-знаменитый роман американской писательницы Джойс Элберт впервые выходит на русском языке. Захватывающий сюжет отнюдь не портит смелая эротика, а эмоциональное повествование о жизненном пути героинь поражает достоверностью и «правдой жизни». Наш читатель с большим интересом узнает о том, как американские девушки всеми правдами и неправдами устраивают свои судьбы. Весьма поучительная история, надо заметить…
Дэвид Лоуренс — автор нашумевшего в свое время скандального романа «Любовник леди Чаттерли» в этой книге представлен своим первым произведением — романом «Белый павлин» — и блистательными новеллами. Роман написан в юношеские годы, но несет на себе печать настоящего мастерства и подлинного таланта.Лоуренс погружает читателя в краски и запахи зеленой благодати, передавая тончайшие оттенки, нюансы природных изменений, людских чувствований, открывая по сути большой мир, яркий и просторный, в котором довелось жить.
…Это был роковой день в судьбе графа Эсмонда: звон свадебных колоколов беспощадно и неотвратимо сменился погребальными молитвами, когда умерла красавица невеста Доротея, так и не успев стать его женой. Ее место в жизни Эсмонда заняла кузина Доротеи Магда, но прежде, чем это случилось, героям пришлось пройти через множество испытаний («Танцы в пыли»).