Швейная машинка - [31]

Конни

Январь 1955 года. Эдинбург

— Мама, ничего не говори, а то сглазишь!

Утром, перед собеседованием, Конни придирчиво осматривала себя в зеркале, висящем в коридоре. Новая юбка и блузка были удобными, а зимнее пальто сидело на ней просто отлично. Она была довольна тем, как выглядела: не расфуфыренная, не претенциозная, но надежная, элегантная, чистая и аккуратная — все эти качества, как Конни предполагала, и требуются от персонала больницы. Осмотрев себя в последний раз, она почувствовала, будто отец где-то радом — а уж этого она совсем не ожидала.

— Я вообще молчу, — ответила Кэтлин, принимая обиженный вид.

— Лучше я положу туфли в сумку. По радио обещали снег, не хочу их испортить.

— Дома будешь как обычно?

— Наверное. Сразу после собеседования пойду в офис. Я отпрашивалась, но они не могли отпустить меня надолго, так что не получится зайти домой и переодеться.

— Ладно, увидимся. Вечером все расскажешь.

— Ну пока.

Конни в сотый раз посмотрела на часы и открыла дверь. Она сама удивлялась тому, как сильно нервничает перед собеседованием, но спешить не стоило — времени было еще много.

Четырехэтажное здание из красного песчаника стояло с западного края длинной дорожки, ведущей к другим медицинским корпусам. Конни отбросила в сторону воспоминания о том, при каких обстоятельствах в последний раз была в больнице, и решила несколько минут постоять на холодном ветру, глядя на высокие башенки и тянущиеся вверх по всему фасаду огромные окна. Сквозь стекла она видела, как одетые в голубую и серую униформу медсестры спешат вверх-вниз по лестнице; их яркие белые передники, казалось, излучали свет.

«Работать здесь, — подумала она, — значит быть частью огромного пазла, где у каждого свое место в законченной картине». Ее работа в совете была примерно такой же, но тут, по ее мнению, происходило нечто куда более важное. Она поднялась на третий этаж и остановилась, чтобы перевести дыхание и собраться с силами перед покорением верхнего этажа.

Было почти полдесятого. Вдоль стены рядом с дверью, на которой висела табличка «Контора», стоял ряд стульев. На одном из них уже сидела женщина, с волосами, собранными сзади в тугой узел.

— Здравствуйте. — Конни опустилась на стул, через один от нее. — Вы тоже на собеседование?

Женщина сильнее сжала ручки сумочки, которую держала на коленях, и смерила Конни взглядом, словно бы намекая на неуместность вопроса.

Конни решила сделать еще одну попытку и улыбнулась:

— У вас в девять тридцать? А у меня в десять.

Ответа не последовало.

Дверь конторы открылась, и оттуда вышла хорошо одетая молодая дама с переброшенным через руку дорогим пальто. Она уверенно прошла мимо них, оставляя после себя запах парфюма «Мисс Диор», и нажала на кнопку лифта.

Раздался лязг двери-гармошки, и в коридоре появилась небольшого роста женщина в платье стального цвета. Она постояла, провожая взглядом предыдущую кандидатку, на ее лице читалось явное сомнение. Покачав головой, она что-то пометила карандашом на доске-планшете.

— Мисс Расселл, вы следующая. Сюда, пожалуйста.

Конни сняла перчатки и понюхала запястья, надеясь, что ее одеколон выветрился. Она переобулась в туфли, а ботинки задвинула под стул, решив, что здесь их никто не украдет.

Ожидая очереди, она наблюдала за жизнью больницы. Мимо нее прошли носильщики с кипами белья, завернутыми в коричневую бумагу. Они занесли их в комнату дальше по коридору. Потом появились курьеры, которые доставили письма и несколько посылок. Конни прислушалась, пытаясь понять, как буквально в паре метров от нее проходит собеседование ее конкурентки, но из-за двери доносились едва слышные голоса.

Наконец настал ее черед.

— Доброе утро, мисс Бакстер. — Управляющая протянула руку. — Меня зовут мисс Арчер, и сегодня я буду проводить с вами собеседование. — Ее рука казалась сухой и холодной по сравнению со вспотевшей от волнения ладонью Конни. — Пройдемте ко мне.

Кабинет был небольшим, кремовые стены выглядели так, будто их не красили много лет; непонятно откуда исходил слабый звук какого-то работающего аппарата. На столе стояли миска с сухими лепестками роз и фотография мужчины в военной форме.

Лепестки были бледно-желтые, в розовых пятнышках.

— Пис, — сказала Конни, неожиданно для себя самой.

— Да.

— Извините, я не хотела это говорить вслух. — Она пришла в замешательство.

— Розы Пис — мои любимые. У вас есть сад?

— Их раньше выращивал отец. У нас все еще растет куст на заднем дворе.

— Понятно. Итак, мисс Бакстер, пожалуйста, садитесь, и мы начнем. — Мисс Арчер свела вместе руки и переплела пальцы, как девочка на общей молитве в школе. — Мне следовало упомянуть в письме, что собеседование будет состоять из двух частей. Мы начнем с первой, а потом перейдем ко второй.

Это было неожиданно и непохоже на те собеседования, которые Конни успела пройти; она постаралась не удариться в панику.

— Для начала расскажите, где вы работаете сейчас.

— Я машинистка. Работаю в конторе городского совета. С тысяча девятьсот сорок пятого года — получается, уже десять лет. — У Конни стало пересыхать во рту, и она поймала себя на том, что начинает тараторить. — Там очень много народу и всегда шумно. Нужно уметь сосредоточиваться и быть внимательной. — Она сделала глубокий вдох и заставила себя говорить медленнее. — Примерно такая же работа у меня была в войну — в отделе распределения пайков.