Швейцарец - [56]

– Вот и отлично, – радостно резюмировал герр Обервеер. Он вообще, похоже, оценивал умственные способности Алекса не слишком высоко. Да и не умственные, судя по всему, тоже. Впрочем, у него для этого были немалые основания. А как еще можно оценить человека, который не предпринял никаких усилий для того, чтобы хоть как-то вырваться из той ловушки, в которую попал, а просто тихо сидел и прожирал деньги, оставшиеся от кредита, который ему, кстати, с подобным подходом никогда не светило отдать? Дурак, слюнтяй и рохля, однозначно…

– Ну а чтобы вам не особенно напрягаться, я, как и обещал, разработал детальный план акции. И подготовка материального обеспечения, естественно, тоже за мной. Ну там листовки и, м-м-м… кое-какие шалости. Ну для пущего эффекта! – и он возбужденно рассмеялся. – Так что не волнуйтесь, я все приготовлю. Ваша задача – только привлечь участников.

– А как мне их привлечь? – уточнил парень. Гестаповец едва заметно скривился.

– Друг мой, ну зачем вы задаете такие элементарные вопросы? Отзовите их в сторону, предложите, обрисуйте перспективы… Молодежь очень падка на пафос типа: «Нельзя стоять в стороне!», «Кто, кроме нас?!», «Мы здесь власть!» и так далее. Вы мне казались куда более изобретательным… – Он окинул Алекса сердитым взглядом. Но затем смягчился и добавил: – И потребуйте от них строгого соблюдения тайны. Нет, не волнуйтесь – за этим не стоит ничего опасного. Иначе, можете мне поверить, я бы даже не стал вам этого предлагать, – и он окинул парня максимально честным взглядом, после чего продолжил крайне доверительным тоном: – Поймите, для подобной акции три-четыре человека – самое адекватное число. Но если ваши… э-э-э… соратники проболтаются, число желающих поучаствовать может возрасти до невообразимости. А нам же не надо, чтобы акция превратилась в фарс, не так ли?

– Да-да, конечно, я все понял, – заверил Алекс, окончательно уверившись, что все, ждать больше нельзя. Пора линять. – Можете не сомневаться – все будет сделано в лучшем виде.

– Герр Майер, я очень на вас надеюсь, – проникновенно произнес герр Обервеер. – Поймите, акция – это, по существу, ваша инвестиция в будущее. Да-да, можете мне поверить! – Он сделал короткую паузу и, чуть наклонившись вперед, заговорил максимально доверительным тоном: – Признаюсь, что там… – гестаповец с глубокомысленным видом показал подбородком вверх, – зреет мысль потихоньку прекратить эти игры. Так что эта акция вполне может оказаться последней. И те, кто примет в ней участие, будут в глазах всех остальных овеяны этаким романтическим ореолом. Понимаете меня?

– По-моему, да, герр Обервеер, – кивнул парень.

– И ваша выгода заключается в том, что совместное участие в столь громкой и значимой акции, в которой вы, кроме всего прочего, будете исполнять обязанности руководителя, лидера, вождя, эмоционально очень сильно привяжет тех, кто в ней участвовал, к вам лично. Понимаете? Вас будут связывать не просто принадлежность к некому волнующему и запретному сообществу, но еще и громкое и опасное дело, совершенное плечом к плечу!

Алекс медленно кивнул, попытавшись состроить на лице выражение предвкушения и затаенного восторга. Похоже, удалось… Потому что гестаповец удовлетворенно кивнул и закончил:

– А дружба представителей таких семей очень дорого стоит. Вам могут открыться такие возможности… – и он закатил глаза. Алекс едва заметно скривился. Переигрывает дядя. Или просто в предвкушении… Если так – то это к лучшему. Излишнее возбуждение должно снизить его внимательность.

– Я понимаю, – на этот раз парень попытался изобразить крайнее воодушевление.

– Что ж, надеюсь на вас. Я понимаю, что в данный момент все на каникулах, но постарайтесь сорганизоваться в ближайшую пару недель. Лучше всего будет приурочить «акцию» ко Дню взятия власти [64]. А ведь нам еще нужно провести подготовку и хотя бы одну тренировку. Ну если мы хотим, чтобы все прошло хорошо…

На следующий день в четыре часа утра Алекс тихо вышел из квартиры и, хоронясь, дворами двинулся пешком в сторону фермерского рынка на окраине города. Пока дошел до рынка, едва не поседел. Все время казалось, что за ним наблюдают и что из ближайшей подворотни выскочит герр Обервеер и этак ласково спросит:

– Куда это ты собрался, сучонок?

Но обошлось… Дойдя до рынка, он около получаса проверялся всеми доступными ему способами, после чего, не обнаружив слежки (что отнюдь не доказывало, что ее действительно нет), бросил письмо с информацией о герре Обервеере и исповедью о собственном предательстве в почтовый ящик на автобусной остановке рядом с рынком. Адрес на конверте соответствовал «берлоге» Фрица, но внутри лежал еще один запечатанный конверт с надписью «Бригитте». Отправлять подобное письмо ей напрямую Алекс не решился… Он сильно сомневался, что столь отмороженная личность, как его «сестрица», сумеет правильно распорядиться полученной информацией, но и оставить ее в неведении посчитал невозможным для себя… А еще спустя полчаса он трясся в кабине старенького SAURER [65], принадлежащего местному bauer [66], возвращавшемуся домой после того, как он привез утреннее молоко в лавку agrargenossenschaft