Швейцарец - [45]
Заданный этак невзначай на ресепшен вопрос ситуацию не прояснил. Молодая девушка, у которой Алекс поинтересовался этой темой, окинула его строгим взглядом и категорично заявила, что в их гостинице строго соблюдаются все расовые нормы Райха. И что даже весь персонал, контактирующий с клиентами, у них состоит исключительно из полноправных граждан. «Нативы» [54] же используются исключительно на тех работах, на которых контакты с постояльцами полностью исключены. Но Алекс-то спрашивал совершенно не об этом!
Все его попытки отыскать в бывшей Москве хоть кого-то знакомого оказались тщетными. Не смотря на то что здание «Губки» также оказалось занято нефтехимическим факультетом какого-то местного немецкого университета… Нет, ему сказали какого, но Алекс пропустил название мимо ушей, потому что до него внезапно дошло, что шансов увидеть маму у него тоже нет. Даже случайно. Потому что хоть она и родилась в Энгельсе, но вот ее родители, которых он почти не помнил, поскольку они умерли, когда маленькому Саше только исполнилось три года, переехали в этот город только во время войны как эвакуированные. И случилось это после того, как депортировали проживавших в Энгельсе немцев из «Автономной республики немцев Поволжья». Вследствие чего в городе освободилось много жилья. А раньше его дедушка и бабушка жили где-то на Украине. Здесь же вроде как никакой депортации не случилось. Во всяком случае, во время своих исторических изысканий Алекс никакого упоминания ни о чем подобном не обнаружил. Судя по всему, ее просто не успели провести…
Так что до Геббельса, как теперь назывался его родной Энгельс, Алекс добрался уже в крайнем раздрае. Ну а тот случай, с гибелью ребенка в аварии, оказался последней каплей…
– Не кошмары, – сумрачно отозвался Алекс. – Просто…
– Просто ты просыпаешь посреди ночи и потом не можешь заснуть. – Девушка покачала головой. – Алекс, я не знаю, что там произошло, во время твоей поездки, но мне кажется, что надо не просто молча страдать, а бороться…
Бригитта вновь возникла в его жизни практически сразу после его возвращения из путешествия. Он едва успел добраться до квартиры и принять душ, как зазвонил телефон. Алекс, в этот момент как раз вытиравший голову, не глядя, сгреб его со стола и, поднеся к уху, зло бросил:
– Слушаю? – Но в трубке молчали. – Говорите же! – повторил он, после чего, так и не дождавшись ответа, нажал на кнопку отбоя и бросил телефон на столик. Видеть никого не хотелось. И вообще, несмотря на то что с момента той самой аварии прошло уже двое суток (все-таки в области дорог и в целом логистики с немцами мало кто может конкурировать), едва только Алекс о ней вспоминал, его тут же начинало трясти от бешенства. Кошки… ну суки! Ну я им…
Однако через полчаса в его дверь требовательно позвонили. Алекс, который после разговора, так и не одевшись, уселся за свой новенький громоздкий desktop, досадливо сморщился и решил не открывать. На хрен! Пошли они все… Но неожиданный гость оказался настойчивым, ничтоже сумняшеся продолжая упорно давить на клавишу звонка. Алекс продержался три минуты, после чего не выдержал и, подскочив к двери, резко распахнул ее, собираясь разразиться дикой руганью… Но Бригитта не дала ему на это ни единого шанса. Едва дверь распахнулась, она прянула вперед и-и-и… впилась в его губы, заставив парня зависнуть в полном ступоре. Их расставание ознаменовалось феерическим скандалом, поэтому он был совершенно уверен, что уж кого-кого, но «сестрицы» за дверью точно быть не может. Более того, теперь она при встрече не то что его знать не захочет, а вообще будет демонстративно переходить на другую сторону улицы. А тут на тебе! Но это было только начало… Бригитта, не отрываясь от его губ, втолкнула его в квартиру, на ощупь захлопнула дверь и все так же, впившись в него поцелуем, начала лихорадочно раздеваться.
– Би-ыта, фто… – растеряно промычал Алекс, но «сестрица» хлестким движением сбросила с левой руки содранную с себя кофточку, а затем этой же рукой ухватила его за затылок и сильно прижала его голову к своим губам. Так что он окончательно потерял возможность произнести хоть что-то внятное…
– Крак, – хрустнула застежка лифчика, и в следующее мгновение в грудь парня уперлись напряженные соски. Алекса обдало жаром. Мурашки, пробежав по спине и бокам, стянулись к паху и-и-и… ну то, что получилось, назвать «мурашкой» уже точно было бы сильным преуменьшением. Очень сильным…
