Швея-чародейка - [4]

Я все еще тревожилась, что неудовлетворенные клиенты оставят меня без работы на несколько недель – ведь капризы богачей могли бы сильно повлиять на отток денег из моего магазина. Мне требовались более надежные гарантии. При надлежащем терпении и должном качестве работ я могла приобрести постоянных покупателей, которые возвращались бы из-за изящной отделки, а не из-за чар, создавших мимолетное удобство. Да и денег гордская элита принесла бы куда больше, а дополнительный доход означал приобретение новой помощницы, более крупной витрины и, возможно, переезд ближе к рыночной площади, где прогуливаются толпы народа.

– Видел сегодня очередь за лицензиями, – сказал Кристос, отхлебнув добрый глоток эля. – Ты была там?

– Конечно, – ответила я.

Прекрасно, что он заговорил о лицензии. Обычно брат забывал, что это я оплачивала наше проживание в доме и что в ход шли деньги из моего магазина.

– Чертовски длинная, – добавил он, – так и состариться успеешь… А ты по-прежнему выполняешь их трюки и каждый год прыгаешь через обруч?

Я вздохнула – глупо было думать, что он заинтересуется моими делами. Его больше устраивали те обличительные речи, которые я слышала в очереди.

– Что поделать, правила очень строгие.

– Строгие для кого? – спросил он. – Для знати не бывает ограничений на торговлю и увеселения.

– Ты прав, – ответила я. – Только разговоры об этом не принесут нам ничего хорошего, Кристос.

К счастью, прежде чем он смог ответить, к нам подошла служанка с моим блюдом, и я смогла полностью сосредоточиться на еде, оставив быстро нараставший политический спор.

Кристос же вновь поднял кружку с элем. Я заметила белую повязку под манжетой его рубашки. Когда я схватила его руку, брат непроизвольно выплеснул часть напитка на стол.

– Что это?

– Ерунда, – ответил он, стряхнув мою ладонь. – Тачка застряла в песке и немного порезала мне запястье.

– И?

– Через пару дней все будет в порядке.

Он пригладил рукой свои взлохмаченные темные вихры, по которым давно плакала расческа. Кристос был сердит на меня и явно избегал дальнейших разговоров о порезе – точнее, о потере заработной платы. Я подавила раздраженный вздох. Моя реакция еще больше расстроила Кристоса – два дня на исцеление запястья вели к потере работы. А это, наравне с отмененным заказом и началом сезона «затишья», было скверной новостью. Я зарабатывала больше денег, чем Кристос, но мы сильно зависели от наших доходов – особенно когда подходила пора обогревать наш ветхий дом.

– Эй, Кристос!

Джек, друг моего брата, сидевший напротив меня, закинул ногу на лавку.

– Ты слышал, что случилось этим вечером у Лорда Монет?

Я замерла над своим аппетитным коддлом.

– Портер, торговец рыбой, – ну, ты знаешь его, – попытался открыть свой магазинчик.

Вокруг меня раздался гам одобрительных возгласов.

– Хотел получить лицензию. А перед ним была очередь, и он загубил все дело, превратив очередь в митинг.

– Как похоже на него!

Энтузиазм раздавшихся голосов заставил меня поднять глаза. Мой брат прямо-таки лучился от радости.

– Портер показал им, что мы о них думаем! Он угловой камень Лиги рабочих, и я не удивлен, что именно он выразил вслух свои мысли.

– И что же он им показал? – прошептала я, вылавливая ложкой кусочек колбаски.

Лига рабочих представляла собой сброд из бездельников, с которыми связался Кристос. Это были ораторы-крикуны, думавшие, что так они воспитывают население. Брат считал их товарищами, прояснив это для меня своим участием в Лиге. Он никогда не был доволен тяжелой работой, а я не находила в себе отваги, чтобы винить его в тунеядстве. Обладавший писательским даром, отлично знавший фенианский, пеллианский и галатианский языки, он мог бы стать блестящим ученым, если бы родился среди знати – или если бы был младшим в семье и мог подождать, пока я накоплю достаточно денег, чтобы оплатить его обучение.

– Им пришлось закрыть учреждение, чтобы выгнать протестующих, – не унимался Джек.

– Ты была там сегодня, Софи. Почему ты ничего не рассказываешь? – Кристос придвинулся поближе ко мне. – Кажется, случилось что-то интересное.

Я прикусила губу.

– Я просто хотела зарегистрировать свои бумаги. Мне не нужен был скандал.

– Значит, ты стояла впереди них? И ушла, прежде чем все это случилось? – Он пожал плечами. – Так, наверное, все и было. Иначе ты не получила бы сегодня лицензию.

Я не хотела рассказывать о помощи городского солдата – помощи, которую заслужила своим шелковым платьем и кожаной папкой.

– Вот именно.

Кристос вздохнул.

– Я не понимаю, почему тебе безразлично то презрение, с которым они к нам относятся, – сказал он. – После всего того, через что ты прошла, открывая свою лавку. Ты же видишь, что это нечестно!

– Честно, нечестно – таков уж порядок вещей. И я все же открыла свой магазин. Не забывай об этом, Кристос. Ты утверждаешь, что получение лицензии невозможно, а выходит все наоборот.

– А ты вспомни годы, когда едва сводила концы с концами, перебиваясь временными подработками и подметанием полов.

– Я ничего не забыла.

После смерти матери от чахоточной лихорадки, которая каждые несколько лет сметала население большого города, я работала поденщицей. Когда мать умерла, а мой брат еще не мог работать, я один день подрабатывала в ателье, пришивая оборки и ленты, а другой – подметала полы в соседнем магазине.