Шведская Жанна д’Арк. Ингрид Бергман - [12]

Мой дорогой, я никогда не думала, что наступит такой момент после всего что мы с тобой пережили, и сейчас я не знаю что делать. Ты всегда принимал решения. Бедный маленький Папа и бедная маленькая Мама».

…Петер шел по залитой солнцем улице в Калифорнии, не замечая окружающей его красоты природы, не видя фланирующих праздных людей. День, когда он получил это проклятое письмо, оказался самым черным днем в его жизни. Он не хотел, не мог поверить, что это его Ингрид, еще так недавно преданная жена и мать.

«Она бросилась в этот любовный омут не осознавая, что Росселини женатый человек в католической стране, он никогда не сможет добиться развода. Ингрид попросту станет его очередной любовницей. Она написала, что хочет остаться в Италии. Но у нее ведь контракты со студией в Голливуде, — это ведь огромные деньги, люди, целое производство. Нельзя же вот так просто наплевать на всех», — мысли роились у него в голове. Петер Линдстром — всегда уравновешенный и уверенный в своих поступках, впервые в жизни не знал что предпринять. А огромный скандал тем временем набирал обороты. В их бывшем с Ингрид доме не умолкал телефон. Звонили все — знакомые, друзья, работники студии. Неизвестные «доброжелатели» клали в почтовый ящик вырезки из газет и журналов. Петер закрыл свой докторский оффис, отослал Пиа с доверенной женщиной в другой штат.

Он ответил Ингрид на ее письмо. В нем он излил израненную душу, был откровенен и не обвинял Ингрид ни в чем, только пытался разобраться в произошедшем. Насколько можно доверять человеку, который жил у них в доме, говорил что любит Петера как брата, и всадил ему в спину нож? Он ведь клялся гробом матери, что позаботится об Ингрид, никогда не поставит ее в двусмысленное положение, и только с этим условием Петер дал согласие на отъезд Ингрид на пару недель в Италию.

Ингрид рыдала, читая письмо Петера. Но она ничего не могла изменить — любовь к этому сумасшедшему Роберто была слишком сильна.

СТРОМБОЛИ — ОСТРОВ ВУЛКАНОВ

Как будто бы за какую‑то провинность остров Стромболи был помещен Природой по соседству со своими прекрасными собратьями — островами Липари и Панареей. Суровый, изборожденный морщинами оставленными от вулканической лавы, остров получил название от расположенного на нем вулкана.

Это второй в Европе — после Этны — действующий вулкан. Он извергается постоянно, примерно раз в полчаса, выбрасывая лаву, камни и ядовитый дым. Возможно, остров Стромболи привлек Росселини своим сходством с его вулканическим нравом. Во всяком случае, именно там он решил снимать свой фильм.

Для Ингрид Росселини придумал роль беженки из восточной Европы. Он сам не представлял точно откуда — наверное, литовка, в общем нечто северное — ведь нужно было использовать ее внешние данные. Каким‑то образом, согласно ненаписанному сценарию — Росселини всегда снимал «с плеча», она оказывается на южном вулканическом острове среди грубых неотесанных жителей, ведущих самый примитивный образ жизни. Соответственно замыслу были и условия жизни на острове: туалетом служили расщелины в скалах, душем — лейка, наполненная морской водой, пресную нужно было экономить. Не было ни телефона, ни почты, жители, постоянно одетые в черное, не подозревали о том, что цивилизация шагнула так далеко.

Голливуд был не в восторге от работ Росселини. Ингрид делала безуспешные попытки уговорить киномагнатов финансировать съемки фильма «Стромболи — божья земля». Они не хотели доверить камеру этому непонятному режиссеру, который снимает людей с улицы, без декораций, не имеет сценария и плана работ. Только давний поклонник Ингрид, эксцентричный миллиардер Говард Хьюз, соглашается взять на себя расходы по съемкам фильма, хотя сюжет привел его в ужас. «Я куплю вам студию, и вы сможете снимать любые фильмы, приглашать самых лучших режиссеров», — говорил Хьюз Ингрид. Но ей нужен был лишь один, чье имя наводило ужас на кинопродюсеров.

Небольшая съемочная группа, в которую входила также сестра Роберто, сражалась с трудностями быта, пытаясь выжить в непривычных тяжелых условиях. Интересы голливудской студии RKO представлял писатель Арт Кон, который пытался перевести сумбурные мысли Роберто в диалоги. Несколько фотографов, которые должны были делать рекламу будущему фильму, попросту шпионили за Ингрид и Роберто, подстерегая их в неожиданных местах и делая фото, ставшие впоследствии скандальными.

Ингрид с горечью писала в своем дневнике: «Мы пытаемся начать фильм, но пока ничего не получается. И этот вулкан… Роберто сказал, что все должно быть реалистично, и я должна взобраться на вершину вулкана. Я пыталась несколько раз, но падала, обмирая от страха, думала, что умру. Но, в конце концов, получилось. Я думала, что мы начнем фильм, но увы…»

Несмотря на удаленность острова Стромболи от «большой жизни» и, тем более от Америки, слухи о бурном романе двух влюбленных просочились в прессу. Всех занимал не столько творческий процесс и съемки нового фильма, сколько сочные подробности из жизни голливудской кинодивы и знаменитого режиссера.

Раз в неделю на Стромболи привозили почту: письма, газеты, журналы. 22 апреля 49‑го на имя мисс Бергман пришло письмо из могущественной Motion Picture Association of America — Американской ассоциации кинематографии. Письмо, подписанное президентом Ассоциации и директором администрации.