Схватка за Антарктиду. Книга 2 - [5]

Ник Кук смог найти Агостона и переговорить с ним по телефону. Агостон рассказал Куку, что Фосс, хотя он и не был осуждён военным трибуналом, был настолько близок к нацистской элите и секретным разработкам III Рейха, что его имя не сходило с уст обвинителей Нюрнбергского трибунала. О деталях своей беседы с Агостоном Ник Кук пишет следующее:

«- Каждый хотел взять интервью у Фосса, но его не могли найти, - рассказал мне по телефону Агостон из своего дома в Германии полвека спустя, причём в его голосе по-прежнему слышалось удовольствие. - Это неудивительно, поскольку в то время он скрывался в моём доме.

В нескольких пространных интервью, данных в 1949 году, Фосс поведал историю со “Шкодой”, рассказывая о тех событиях с необычайной откровенностью. Усталый и разочарованный, Фосс был благодарен Агостону за компанию и, когда разговор зашёл о группе Каммлера, он рассказал репортёру всё.

Немногие избранные, знавшие о существовании управления по специальным проектам Каммлера, говорили о нём, как о самом передовом исследовательском центре на территории Третьего рейха. Он был совершенно независим от исследовательского отдела “Шкоды”, но использовал её как прикрытие.

Всё финансирование программ в штабе Каммлера проходило через Фосса, который сообщал обо всех достижениях непосредственно Гиммлеру. Из всех исследовательских институтов по всей Германии были отобраны учёные по принципу их достижений в области технических наук, а не преданности партии […].

Попав в специальную группу, учёные, нравилось им это или нет, сразу же приступали к работе под защитой тройного кольца безопасности, которое обеспечивали специально отобранные агенты контрразведки СС […].

Фосс описывал деятельность учёных из штаба Каммлера как не имеющую аналогов среди других видов технологий, появившихся в конце войны, по сравнению с которыми “V-1” и “V-2” казались заурядными. Среди них были установки для ракет и самолётов, передовые управляемые снаряды и зенитные лазеры. Последние настолько опередили время, что к концу двадцатого века по-прежнему не было официальных подтверждений того, что такие лазеры стали выпускаться, несмотря на все усилия американцев и русских».

Ник Кук поведал, что в марте 1949 года, через несколько недель после данного Агостону интервью, Фосса вызвали на допрос в управление американской контрразведки. Фосс рассказал американцам о масштабах научных исследований, после чего ему весьма прозрачно дали понять, чтобы он более никогда и никому не рассказывал о «Sonderstab Kammler» и его программах. Фоссу ничего не оставалось делать, как дать такое обещание. При этом он, естественно, благоразумно умолчал о том, что всё уже рассказал Агостону. После чего Фосс тайно известил о случившемся Агостона и попросил того ничего не писать на тему, которую они обсуждали несколько недель назад.

Том Агостон выполнил просьбу Вильгельма Фосса. Но когда Фосс в 1974 году скончался, Агостон, будучи свободным от данного им обязательства, продолжил сбор информации, результатом чего и явилась его книга, первое издание которой вышло в 1985 году. Примечательно, что когда Агостон обратился в архивы США с просьбой ознакомиться с текстами допросов Фосса, ему ответили, что записи недоступны, так как их… вообще не было!

…3 апреля 1945 года Ганс Каммлер последний раз встретился в Берлине с Адольфом Гитлером, к тому времени уже переместив штаб-квартиру своего секретного подразделения из столицы Германии в Мюнхен.

Ник Кук, ссылаясь на мемуары Альберта Шпеера, упоминает о том, что причиной перевода под Мюнхен как спецштаба Каммлера, так и ряда секретных производств, кроются, по мнению Шпеера, в простом обстоятельстве. Каммлер, дескать, прекрасно понимал, что его проекты по созданию «оружия возмездия» потерпят неудачу, а в таком случае Каммлеру было бы опасно находиться в непосредственной близости от фюрера. После приёма у Гитлера Каммлер нанёс визит Шпееру. Ник Кук цитирует следующий фрагмент из его воспоминаний: «Впервые за четыре года нашей совместной работы у Каммлера не было обычной решительности. Наоборот, он выглядел неуверенным и пытался намекнуть, что мне следует перебраться вместе с ним в Мюнхен».

Несколько иначе выглядит поведение Каммлера в воспоминаниях военного руководителя научно-исследовательского центра в Пенемюнде Вальтера Дорнбергера. Ещё в феврале 1945 года ряд научно-технологических разработок центра был переведён из Пенемюнде в Нордхаузен. Вальтер Дорнбергер вспоминал этот период так: «Каммлер […] метался между голландским и рейнским фронтами, между Тюрингией и Берлином. Круглые сутки он был в движении. Совещания созывались к часу ночи где-нибудь в Гарцских горах, или же мы встречались к полуночи где-то на автотрассе и после краткого обмена мнениями снова разъезжались на работу. Все мы были жертвами страшного нервного напряжения. Измотанные и раздражённые, мы уже не выбирали слов.

Если Каммлер, полный нетерпения, хотел сняться с места, он будил задремавшего адъютанта выстрелом из пистолета у него под ухом: “Они обойдутся без сна! Как и я!”. Фиксированное рабочее время и отдых остались далеко в прошлом»