Схватка в западне - [35]
— Мы неприхотливые, — сказала уклончиво Настя-сестрица.
— Ипатий Евстафьевич у нас — душа человек, — заговорил улыбчиво вахмистр, — заботливый о людях. Вот вам специально отдельную комнату велел выделить. Если что надо, говорите, не стесняйтесь. Я доложу Ипатию Евстафьевичу, он не откажет.
— Благодарствуем. Пока ничего не надобно, — ответила Анастасия.
— Если что, говорите, не стесняйтесь, — повторил вахмистр, закрывая дверь.
— Не постесняемся, — кинула ему вслед Церенова.
Она положила Тимку на кровать, стала развертывать одеяльце.
Любушка беззвучно заплакала.
— А вот слезы лить нехорошо, — с мягкой укоризной заметила Настя-сестрица. Меняя мокрую Тимкину пеленку, она говорила ровным, спокойным голосом: — Пока лихого нам не делают. Вон как относятся обходительно. И офицер этот, Ипатий Евстафьевич, вроде ничего. Из культурных, видать. Тебя Любовью Матвеевной величает, со мной на «вы». Этот забижать не должон бы. И вахмистрок ничего. Услужливый.
— Надо было из Ургуя бежать, — всхлипывала Любушка. — Зачем нас сюда привезли?
— Поглядим — зачем. Сейчас покуда гадать не стоит. Дальше видно будет. Путин давеча намекнул, будто в Читу повезут. А там переправят до твоего названного батюшки.
— Нельзя нам до Шукшеева, — глотала слезы Любушка. — В беду попадем. Душа моя предчувствует… Вызволяться отсюда нужно, пока не поздно.
— Бог даст, вызволимся. Уж я придумаю, как вызволиться. Попробую подкатиться к культурному Ипатию Евстафьевичу. А не выгорит — к вахмистру. Вахмистрок-то слюнявчик. По обличию вижу, слюнявчик. Он клюнет.
— Что ты, Настюшка? — вытерла слезы Любушка. В ее голосе была мольба. — И не выдумывай. Не нужно ни к кому подкатываться.
Анастасия перепеленала Тимку, подала Любушке, приговаривая:
— Покормиться нам пора, мамонька.
В гостиной раздались размеренные шаги. Церенова приоткрыла дверь, слегка отогнула занавеску-полоску: в зале был Редкозубов. Шаркая по полу ногами, он прохаживался взад-вперед возле круглого стола.
Настя-сестрица шепнула Любушке: «Пожаловал» «душа человек». Она поправила выбившиеся из-под платка волосы, одернула юбку, усилила голос:
— Вам нельзя так переживать, Любовь Матвеевна. А то молоко сгорит. — И опять шепотом: — Пойду словечком с ним обмолвлюсь.
— Настюшка!.. — умоляюще глянула на нее Любушка.
— Не волнуйся, милая, я знаю, как обходиться с ними.
Анастасия выплыла из боковушки.
— Извиняемся за беспокойство, — еще издали пропела она Редкозубову. — У нас к вам кой-какой вопрос по надобностям.
Войсковой старшина удивленно смотрел на Церенову.
— Вы ко мне?
— К вам, Ипатий Евстафьевич. А то к кому же!
— И какие… э-э-э, собственно, у вас надобности?
— Всяки разны. — Анастасия неумело жеманничала. — Мы ведь женщины…
Она плыла неторопливо, качающейся походкой. В раскосых щелках глаз ее играли лукавые огоньки.
— Я что-то, Настя… э-э-э, Настенька, не совсем вас… э-э-э, — смешался, больше обычного заэкал войсковой старшина.
Анастасия, боясь переиграть, остановилась посреди гостиной, сделала застенчивый вид.
— Может, я не так, как надо, заговорила.
— Нет, нет, все так. Говорите.
— У нас такой спрос к вам, Ипатий Евстафьевич: долго мы тут пробудем аль нет?
Вспыхнувший было румянец на щеках Редкозубова от неожиданной вначале кокетливости Цереновой стал блекнуть.
— Думаю… э-э-э, завтра выедем. А почему вас интересует это?
— Любовь Матвеевна волнуется. По батюшке соскучилась. Деньки все считает, когда домой приедет… — Анастасия притворно хохотнула. — А мне скушно в тутошних хоромах. — В глазах ее блеснули чертики. — Аль можно мне за двор ступить, по селу пройтись, Ипатий Евстафьевич? Аль нельзя?
И снова румянец вспыхнул на щеках войскового старшины.
— Чего ж нельзя… э-э-э, Настенька. Можно. Пройдитесь. Пожалуйста.
— Премного благодарны, — поклонилась Анастасия, плавно развернулась и, как пришла, неторопливой, качающейся походкой поплыла назад в боковушку.
Переступив порог, она приложила палец к губам: «Тсс!» — а вслух сообщила Любушке:
— Завтра уедем, Любовь Матвеевна. Ипатий Евстафьевич обещал доставить вас к батюшке в невредимости. Теперь отдыхайте спокойно. А я пробегусь по селу. — Настя-сестрица плотно прикрыла за собой дверь, закончила: — Пойду обсмотрю все, попримечаю. Гляди и придумаю, как нам вызволиться.
Насосавшись, Тимка уснул. Любушка положила его на кровать, осторожно передвинулась на сундук, приникла к окошку, в котором светлелось утреннее небо. По нему, вольготно проплывали пушистые барашки белых облаков.
Любушка смотрела на них, как на что-то нереальное, сказочное. Она видела и не видела их. Ее взгляд заволокли слезы. Они не текли, они застыли на дрожащих ресницах. Любушкой овладела опустошающая душу безысходность…
9
Невидяще глядя в окошко, Любушка не услышала, как кто-то торопливо вошел в гостиную. Ее вывел из тягостного состояния скрипучий голос вахмистра:
— Нарочный от есаула Кормилова.
— Зовите, Василий Фомич. — Это Редкозубов.
Из прихожей промаршировали подкованные сапоги.
— Господин есаул велел передать депешу вашему благородию.
На минуту в гостиной воцарилась тишина. Затем снова заговорил Редкозубов:
— Передайте, голубчик… э-э-э, Роману Игнатьевичу, что мы завтра отбудем из Махтолы. В поселке Старый Чулум задержимся на сутки. Надеюсь, он подоспеет к этому времени.
«Ему исполнилось девять лет, но о том, чтобы учиться грамоте, не было и речи». «Поезжай в Москву, глядишь, в видные люди удастся выбиться». «Салут, хенераль руссо Петрович!» «Если бы вы знали, как меня били…» «Дело, которое поручено вам, является историческим делом…» Это сказано об одном человеке — Герое Советского Союза, кавалере ордена «Победа», Маршале Советского Союза Кирилле Афанасьевиче Мерецкове, участнике пяти войн, сполна проявившем свой полководческий талант на полях сражений и в Советско-финляндскую войну, и в Великую Отечественную против фашистских захватчиков и японских милитаристов.
Сейчас мало кто сомневается в оздоровительной силе для страны процессов 37-го года, накануне войны с Германией. Тогда произошло очищение Красной Армии, ее командного состава от бездарной троцкистской верхушки. Об этом, кстати, в конце Второй мировой говорили и главари Третьего рейха.Никто не отрицает, что репрессии были жестокими, даже очень жестокими. Но ведь предательство и измена только так и карались всегда и везде. В этом смысле пример маршала Блюхера показателен. Он умер во внутренней тюрьме НКВД, избежав громкого суда, как это было с Тухачевским, Уборевичем, Якиром и др.В книге писателя-историка Николая Великанова правдиво показаны сложный путь В.К.Блюхера к вершине военной славы его драматический конец.
Он был одним из самых прославленных полководцев 20–30-х годов XX века, героем Каховки и Перекопа, первым кавалером орденов Красного Знамени и Красной Звезды, одним из первых Маршалов Советского Союза. При жизни о нем слагали легенды, стихи и песни, но звездная судьба маршала имела бесславный и трагичный финал: он не только был объявлен «врагом народа» — подвергся сомнению и его полководческий талант.
В приключенческой повести Николая Великанова рассказывается об одном из эпизодов Гражданской войны в Забайкалье.Красные полки отступают под натиском превосходящих сил белых. Во время одной из боевых операций командир сотни Красной гвардии Тимофей Тулагин попадает в плен к белоказакам...
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Николай Иванович Камбулов родился в городе Каменске Ростовской области, в год революции. После учебы в строительном техникуме был старшим мастером на Сталинградском железнодорожном заводе, секретарем комитета ВЛКСМ; одновременно сотрудничал в местной и центральной печати. С 1937 года Н. И. Камбулов в рядах Советской Армии: служил в пограничных войсках, затем стал политруком заставы, редактором газеты. С июля 1941 года по 9 мая 1945 года он на фронтах Великой Отечественной войны. Награжден орденом Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды, одиннадцатью медалями.
Повесть «Загадка „Приюта охотников“» основана на реальных событиях, свидетелем которых автор был во время службы за рубежом. Она рассказывает о славных делах наших войсковых разведчиков, пресекающих попытки недобитых гитлеровцев избежать возмездия, скрыть свое кровавое прошлое, чтобы иметь шанс в будущем продолжить шпионско-диверсионную деятельность против СССР.
Ирина Николаевна Левченко родилась 16 марта 1924 года в г. Кадиевка Луганской области.С июля 1941 года по январь 1969 года она служила в рядах Советской Армии. В годы Великой Отечественной войны участвовала в боях на Западном, Крымском, 2-м и 3-м Украинских и на 2-м Белорусском фронтах. Имеет несколько ранений. Награждена десятью правительственными наградами.Член КПСС с февраля 1943 года.В 1963 году вышла первая книга И. Левченко «В годы Великой войны», а в 1967 году издательство «Молодая гвардия» выпустило эту книгу в значительно дополненном и расширенном варианте под названием «Повесть о военных годах».И.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.