Схватка спецслужб, или Где решаются судьбы мира - [50]

Когда он готов был уже задать ей вопрос, она, стоящая вплотную, склонилась к его уху и прошептала: «Уйдем отсюда». Но тут же громко произнесла: «После вчерашнего позднего ужина тебе бы следовало прогуляться, проветриться. Может, где-нибудь зайдем в бар?»

Иван принял ее предложение, молча кивнув, сказав, что хочет пока принять душ.

Через какое-то время они уже гуляли под пальмами по набережной. В шуме небольшого шторма таяли звуки, издаваемые экзотическими насекомыми и птицами, растворялись тонкие запахи цветущих растений. Ада предложила, пока пляж не заполнился людьми, прогуляться вдоль самой кромки волны, в ту сторону, где вообще еще никого не было. Они медленно побрели в том направлении; под гомон неумолчного прибоя она спросила:

— Ты хорошо знаешь агентов Зорю и Пуму?

Иван кивнул, то ли «да», то ли «нет», — как она сама пожелает воспринять ответ.

— А что ты знаешь о Зоре?

Не желая распространяться, он ответил игриво-пустое «ничего».

— Давай так, я не специалист по вербовке, но… если я тебе хорошо заплачу, то ты сдашь мне ее?

Все — ложь; и эта встреча, и это предложение, и все-все-все, что связано с навязчивой и нежданной гостьей. Иван уловил особым чутьем, что Зоря, которую Ютвакова так запросто предлагает перекупить, — двойной агент. И он, практически не блефуя, уверенно произнес:

— Зачем же ты мне будешь платить, если Зоря давно является твоим агентом, и чтобы выявить, с кем она контактирует, платить должен я — тебе…

Ада усмехнулась краем губ:

— Ты прав, но наполовину.

Ничего не объясняя, она резко прервала этот разговор и тут же, протягивая руку к его лицу, предложила:

— Открой глаза.

И не понятно было: относится ли эта просьба к тому, чтобы он снял темные очки или чтобы он и в самом деле по-другому посмотрел на мир окружающих его людей. Он не противился и она действительно сняла с него солнечные очки и, глядя совсем незнакомым взглядом в его чистые сине-серые глаза, как-то по-особенному произнесла: «Постарайся подольше прожить». После чего резко оттолкнула и, сбросив с ног босоножки, бросилась бежать по мокрому песку. Он и в самом деле залюбовался, как мелькали се загорелые стройные ноги и как раз за разом сверкали золотистые пряжки босоножек, которыми она размахивала, держа их в левой руке. Ее черные волосы развевались по ветру. Нимфа, успел подумать Румянцов, пока женщина не скрылась в пальмовой роще.

Вернувшись в гостиницу, кавторанг взял оставленную им на стоянке машину и отправился на виллу Найка. О происшествии в «Лавале» и о присутствии там Ады не было сказано ни слова.

А через два дня Румянцов вылетел в Веллингтон, где в условленном месте ему была оставлена шифровка от агентов, которую он взял в точно означенное время. В ней сообщалось, что босс высоко оценивает проведенную им операцию и надеется, что в ближайшее время он завершит выполнение их задач в Южной Африке.

Операция осуществлена; операция, которая им не проводилась и которую босс «высоко оценивает». Хотя, если разобраться, он проводит одновременно несколько операций, почти всегда действуя параллельно со своей агентурой в разных странах. Так что за операция завершена, успешное окончание которой с ним разделяет босс?! Румянцов пребывает в некоторой растерянности, но это не повод, чтобы радоваться или огорчаться, пока ситуация не прояснится. А для этого ему надо побывать в некоторых местах и встретиться с некоторыми нужными людьми.

Покинув столицу Новой Зеландии, Иван посетил Окленд, небольшой город сказочных гномов, роскошно живущих в двух-, трехэтажных домах, коттеджах и виллах. Такой и уже давно представлялась Ивану одна из финансовых столиц мира, где в тиши неимоверной роскоши, сибаритствуя, тихо проживали свой век солидные мужчины на пару с феерически прекрасными женщинами, весомо украшенными бриллиантами.

Проезжая по одной из улиц Окленда, Румянцов вдруг увидел Аду Андреевну. Она ничем не отличалась от холеных женщин, которых можно было увидеть только здесь, как и ничем не напоминала советскую женщину, которую также ни с кем, ни с какой женщиной на свете не перепутаешь… «Может, показалось?» — подумал Иван Михайлович, тогда как машина уже давно проехала то место, где мелькнул знакомый силуэт.

Словно мгновенно прокрутив назад пленку в мозгу, он вернул видение, зафиксировав его в памяти. Итак, она шла не одна, а была сопровождаема респектабельным господином очень преклонного возраста, выглядевшим, между тем, уверенно, с чувством собственного достоинства. Отчего он не притормозил, не остановил машину? Не оттого ли, что узнал эту парочку, каждого по отдельности, и проехал, чтобы не выдать своего присутствия.

Да, это он, подумал Румянцов, тот самый Дэвид Бросман, к которому он летал в Штаты! Человек-легенда, человек, лично знавший Сталина, Рузвельта, бывший с ними, как говорят, на короткой ноге, не раз лично встречавшийся с Гитлером, человек, остающийся близким другом Архимандритова. «Если даже и уходит их век, их Время не уходит из Истории… А вот если уходит время таких, как я, — прошептал для себя самого кавторанг, — исчезает и время нашего пребывания на этой Земле…»