Схватка не на жизнь - [8]

7

— Нам ничего не остается, как самим переправить сведения в Реввоенсовет фронта. Ждать нового курьера нельзя. Сведения нужны сейчас, иначе они устареют, и им будет грош цена!

— Предлагаете самим идти через линию фронта?

— Да, и не откладывая! Кстати, как звали курьера?

— Это пока неизвестно. Находчивый был парень. Стрельбу открыл именно в кафе, чтобы дать знать о своем провале и предостеречь от появления в «Дарданеллах». Кстати, почему вы вторично пошли в кафе? Вас на это мы не уполномочивали. Могли запросто попасть в засаду.

— Когда я вторично пошел в кафе, то ничего еще не знал. Иначе бы не пошел. Впрочем, нет, — пошел, чтобы забрать шифровку. Иного выхода не было.

— И сейчас могли разговаривать не со мной, а с кем-либо из контрразведки.

— Я, между прочим, не лыком шит.

— Не стоит хвастаться. На вас это не похоже.

— Я не хвастаю, Пал Палыч. Но если бы шифровка оказалась в контрразведке — мы бы поставили под удар товарища Альта. А его надлежит беречь как зеницу ока.

— Это верно. Сведения у него, как говорится, из первых рук, даже перепроверять не надо. Чего вы улыбаетесь?

Магура действительно улыбался. Сидел напротив председателя подпольного ревкома Шалагина и откровенно, не стесняясь смеялся:

— Да вспомнил, как меня фаталистом обозвали! Не знал, признаюсь, на свою беду, кто это такой. Потом уж объяснили, что так называют тех, кто верит в неотвратимость судьбы и любит со смертью в прятки играть.

— Вы на самом деле поступили опрометчиво, — покачал головой Павел Шалагин. — Даже не заметили, что оказались в центре внимания всего кафе. Еще бы — занять место недавнего самоубийцы!

— Вот-вот! — кивнул Магура. — Фаталист, и только! Вроде товарища Альта, который в волчьем логове вынужден находиться.

— Товарищ Альт не фаталист, — не согласился Шалагин. — Он выполняет партийное задание. Трудное, и ответственное, где даже малейшая оплошность или ошибка с его или с нашей стороны может грозить разоблачением, а значит, гибелью.

— Взглянуть бы на него разок, хоть издали…

— Увидите, когда будет нужно. Итак, вы предлагаете не ждать нового курьера?

Магура привстал со стула и перегнулся через стол:

— Пусть комитет дает «добро» — мигом соберусь и завтра же буду на месте.

— Если мы и пошлем кого-нибудь через линию фронта, то только не вас. Вы, Николай, нужны в городе. И хватит об этом. Лучше подумайте: чем погибший курьер себя выдал?

— Под наблюдение попал…

— Но отчего? Почему за ним увязался «хвост»? Не за мной, не за вами, а именно за ним? И он ли этому виной?

— Думаете, предательство какое?

— Я просто размышляю. Курьер был первым человеком от наших, кто шел по цепочке.

— Выходит, обрыв произошел в цепочке.

— С кем у него были контакты в Царицыне?

— В поселке Портяновка — раз, и в городе — два. Но эти звенья вне всяких подозрений. В поселке курьера встречал известный вам Рогозин, в городе курьер пошел на явку к Никифорову.

— Рогозин и Никифоров знают, где вас найти?

— Нет. Законспирирован я для них, а зачем — и сам не пойму. Сам лично знаю, где их отыскать, а они про меня ведают лишь, что я из ЧК, да еще что являюсь членом подпольного ревкома. И все. Да вы не думайте плохое про Никифорова и Рогозина. Кабы что не так — их бы давно взяли. Так и товарища Альта можно под подозрение поставить…

— Я не страдаю манией подозрительности, но согласитесь: если погиб человек из штаба фронта, то, значит, где-то нарушено, как вы сказали, звено в цепочке. Где гарантия, что следующий курьер благополучно получит в Царицыне и доставит по назначению шифровку?

— Может, товарища Альта запросить? Вдруг ему известна причина провала курьера?

— У нашего человека в штабе Кавказской армии нет выхода на контрразведку. Да и не стоит его утруждать такой задачей: без нее у Альта хватает дел.

Они еще долго обсуждали создавшееся положение. Перебирали различные причины провала курьера и возможные варианты доставки собранных сведений в штаб 11-й армии Юго-Восточного фронта. Одним словом, «ломали головы», как выразился Магура. И наконец пришли к единому решению: поставить обо всем в известность подпольный ревком, для чего собрать его членов.

8

Никифорова так и подмывало спросить штабс-капитана или поручика о парне в косоворотке, который недавно приходил на явку. Судьба курьера красных интересовала и изрядно волновала предателя: как-никак, а именно он, Никифоров, встретил на явке парня, а затем, чуть ли не из рук в руки, передал контрразведке. Неизвестность мучила Никифорова, и он решил осторожно, словно случайно, завести с Эрлихом или Грум-Гримайло разговор о большевистском курьере. Ведь если курьер жив-здоров, сумел скрыться от преследования и опять постучит в окно — будет нелегко ничем себя не выдать. А ежели парень схвачен — то опять, выходит, дрожать как банному листу: подпольный ревком мог узнать, какую роль в аресте курьера врангелевцами сыграл недавний сотрудник транспортной чека, оставленный на явочной квартире.

Заикнулся о парне в косоворотке Никифоров при первой же встрече со штабс-капитаном. Встреча была назначена на городском рынке-барахолке, неподалеку от графолога — старика в помятом фетровом котелке, который по почерку угадывал характеры и рассказывал, что ждет в будущем писавшего. Желающих узнать свою судьбу было мало, и старик клевал носом, спрятавшись от солнца под рваным зонтом.