Схватка - [36]

— По ее делу назначу следствие. Предательство должно выводиться под корень.

Сорока пригладил редкие волосы, устало потер виски.

— И все-таки вам придется отправиться в Зеленый Гай. Это дело тоже не терпит отлагательства. О цели рейса, его маршруте и сроках будем знать только вы и я.

— На таких условиях согласна рискнуть. Через несколько дней в институте начинаются каникулы. Вот тогда и в дорогу. Лучше, если это будет легальная поездка. Повод? Думаю так: буду разыскивать родственников отца, связь с которыми семья потеряла в годы войны.

— Нужны вам явки, адреса надежных людей?

— Хорошо бы, но вдруг они за это время провалились?

— Нет, совсем недавно проверял.

— Явки на всякий случай дайте. И все-таки я предпочитаю свободный поиск. Переночевать где — всегда найду. Вряд ли кто откажет в ночлеге симпатичной девушке.

Ива глянула на себя в зеркало, лукаво подмигнула.

Случайность

Через несколько месяцев, когда пришла пора подводить итоги проделанного, Ива Менжерес назвала это происшествие случайностью. Из тех, от которых никто не застрахован.

Был поздний вечер. Ива бульваром возвращалась из институтской библиотеки. Заканчивался семестр, на носу были экзамены и зачеты, приходилось много работать.

Только что выпал свежий снежок, идти было легко, весело. Холодновато подмигивали по-зимнему яркие звезды. Ива отыскала взглядом одну, повисшую над самым горизонтом. Она будто оторвалась от звездного роя и брела по темно-голубой дороге в одиночестве. Далекая, гордая, недоступная. Про эту звездочку рассказывала еще мать, когда Ива была маленькой. Будто угнали татары в полон дивчину-казачку, накинули на шею аркан, за косы притащили в гарем. А она обернулась зиркой-льдинкой — лучше сковать льдом собственную душу, чем отдать девичью красу нелюбимому, служить ворогу. «Вот и я как та зирка — бреду по холодной скользкой дороге… Пройдут годы, и наступит на земле тишина. Дожить бы до тех дней…» Ива насмешливо улыбнулась: с чего вдруг размечталась?

Она шла медленно, помахивая портфельчиком; на бульваре было малолюдно, лишь изредка торопливо проходили запоздалые прохожие. И когда Иву скорым шагом обогнал приземистый парень в щегольском полупальто и шляпе, она не обратила на него никакого внимания. Вернее, она заметила, какие у парня оттопыренные, красные уши, они торчали даже из-под шляпы. «Чудак какой-то, — подумалось, — вырядился на мороз».

Парень остро глянул ей в лицо. Он прошел мимо, не замедляя шага, но Ива перехватила этот взгляд, явственно ощутила, как он, скользнул по лицу, короткий и цепкий. «Может, понравилась хлопцу, — мелькнула мысль, — по одежде он один из тех, что по бульварам за красотками гоняются. Нет, не так смотрят, когда хотят познакомиться…» Ива нащупала в кармане шубки пистолет. Несмотря на строжайшие запреты Сороки, советы Кругляка и Оксаны, она всегда носила оружие с собой. Парень остановился, поджидая. Он смотрел куда-то в сторону, но Ива была теперь убеждена, что ждет именно ее и никого другого, — слишком равнодушной была поза, в которой стоял, прислонившись к дереву. «Выследили? — забилась мысль. — Тогда почему один? Или потому, что дивчина — много ли для нее надо?» Она взвела курок браунинга.

— Перепрошую красно панику. Не скажете, котра година?

Парень стоял теперь у нее на дороге, руки в карманах, ноги чуть расставлены — так готовятся нанести удар.

— У меня нет часов, — ответила Ива.

— По-москальскому заговорила, сволочь? — яростно зашипел парень. — Не узнаешь?

Он стоял теперь совсем близко к Иве — глаза в глаза, — а она по-прежнему не узнавала его и от этого колебалась: кто? откуда? почему встал у нее на пути? Медленным шагом протащились два старика, и незнакомец сказал так, чтобы они слышали:

— Не гнивайся, серденько, з ким не бувае, ти ж знаешь, що по-справжньому кохаю тильки тебе…

Старики, видно, в своей жизни не первый раз видели ссорящихся влюбленных, и они обошли их стороной: милые лаются — только тешатся.

— Я тебя, суку, еще днем заметил, тогда бы и прикончил, только народу много было…

Парень зорким взглядом схватил край бульвара — парочки уже ушли, было пустынно и холодно.

— А ты меня ни с кем не путаешь? — испуганно спросила Ива.

— Не-е-ет, — торжествующе сказал парень. — Я тебя хорошо запомнил, хоть и видел один раз.

— Сядем, — сказала Ива. — Сядем, ради бога. — Она повернулась к парню спиной, чувствуя, как ноги налились чугуном, пошла к скамейке. «Ему еще что-то надо сказать, иначе бы выстрелил без предисловий. Любитель мелодрам. Я его никогда не видела — это точно. Кто же он? Вдруг ошибусь? Вдруг свой? Еще раз гляну — может, вспомню…»

Вот и скамейка уже рядом. Парень тяжело дышал, смотрел торжествующе, — как смотрели много веков назад степные наездники на брошенных под копыта скакунов полонянок. Он все еще держал руки в карманах полупальто.

— Хочешь шубу? Возьми и уходи! — Ива стала поспешно раздеваться. Она побледнела, руки дрожали и никак не могли сбросить пуговицы с петель. Тогда девушка рванула шубку — треснули застежки, скомкала мех в сверток, протянула парню:

— Возьми…

— Вот такой я и хотел тебя видеть, — злорадно сказал тот, — чтоб испугалась, дрожала, молила о пощаде. — Он выпрямился, будто хотел стать выше ростом. — Именем погибших, кровь за кровь…