Схватка - [96]

На бледном лице Президента застыла холодная усмешка.

— То есть вы обвиняете меня, или мою общину, в том, что мы превыше всего ставим интересы некой внелунной организации?

Томас, усевшийся было после своей короткой речи, снова вскочил, обвел взглядом присутствующих и учтиво кивнул.

— Это — нарушение лунных традиций — клеветать на дружественную общину, тем более в стенах Совета, — сказала Президент.

Томас ничего не ответил.

— Считаю своим долгом ответить на обвинения в манипуляции общественным сознанием. По моему приглашению Мики прибыл в Порт Инь для дачи свидетельских показаний Президенту. Советом давно принят закон, препятствующий Президенту скрывать информацию от других членов Совета, имеющих на нее полное право. В соответствии с этим законом Президент обязан потребовать, чтобы свидетель выступил со своими показаниями перед Советом в полном составе. Что же, если вы называете это манипуляцией, тогда я виновна.

Один из наших внесемейных адвокатов поднялся со стула позади Томаса.

— Мадам Президент, записи визита Мики Сандовала к вам достаточно, чтобы соблюсти вышеупомянутый закон.

— В интерпретации мыслителя, действующего при Совете, это выглядит иначе, — возразила Президент. — К.Л., пожалуйста, вынесите ваш вердикт.

— Соблюдение духа и буквы закона, — начал мыслитель, — предполагает, что мы обязаны поощрять открытую дачу свидетельских показаний всему Совету. Такая процедура предпочтительнее, нежели конфиденциальная беседа с Президентом, в том числе и по частным вопросам. Явившись к Президенту, свидетель тем самым подтверждает согласие на дачу показаний всему Совету. Эти показания должны даваться добровольно, а не под угрозой повестки.

После этого утробного, резонирующего голоса над залом нависло тягостное молчание.

И снова Томас, выслушав автоконсультанта, обратился к Совету:

— Так называемые свидетельские показания были выужены из Мики Сандовала обманным путем — под видом непринужденной беседы. Мики и в голову не приходило, что чуть позже его станут склонять к выдаче внутрисемейных деловых тайн, да еще перед Советом в полном составе.

— Беседу с Президентом по делам, которыми обычно ведает Совет, едва ли можно назвать «непринужденной». И пусть пробелы в юридическом образовании вашего помощника останутся на его совести, — сказала Президент. — Совет имеет полное право узнать планы Сандовальской общины относительно этих замороженных индивидуумов.

— Господи, да с какой стати? — Томас снова вскочил, энергично жестикулируя. — Кто задает эти вопросы? Почему бизнес Сандовальской общины стал предметом заботы кого-то, помимо нас?

Я съежился, ожидая неминуемой грозы, но Президент вопреки моим ожиданиям довольно спокойно отреагировала на эту вспышку.

— Что же, каждое семейство вольно размахивать кулаками перед нашим носом. Не так важно, как возник этот запрос. Гораздо важнее, какой вред ваши действия могут причинить интересам Луны. Надеюсь, этого достаточно, мистер Сандовал-Райс?

Томас сел на место, ничего не ответив. Я посмотрел на него с любопытством, задаваясь вопросом: было ли его возмущение показным? В какой степени он потерял контроль над собой? Судя по выражению лица, я понял, что здесь имеет место и то, и другое. Помимо желания сыграть на публику, здесь действительно имело место сильное раздражение, граничащее со срывом. И тут словно шестое чувство подсказало мне: Томас знает гораздо больше, чем я, а потому считает наше положение по-настоящему отчаянным. Томас был искусным, видавшим виды синдиком, он настоящий лунный гражданин старой закваски, привыкший заботиться обо всех, наделенный чувством ответственности и свободолюбием. Теперь он, как и многие, быстро расставался с иллюзиями относительно лунного правительства и политики.

Я повернулся к трибуне, где сидели Фиона Таск-Фелдер и ее подручные, и в первый раз по-настоящему почувствовал исходивший от них заряд ненависти. С этого момента я веду особый отсчет событий, потому что у меня появилось чувство, будто я родился заново — уже более циничный, более расчетливый, более проницательный и навсегда расставшийся со своей молодостью. Руки мои дрожали. Я подавил дрожь, вытер потные ладони о брюки и быстро просчитал, что мне следует предать огласке, а что оставить при себе. Снова поднялся с места представитель Рихтеров и взял слово:

— Мадам Президент, я предлагаю, чтобы мистер Мики Сандовал вышел к трибуне и дал показания, как то предписано законом. Но при этом давайте позволим ему ограничиться той информацией, которая не скажется на будущих доходах его семьи. Потом Совет проголосует по вопросу о законности исследований.

Лицо Томаса чуть просветлело. Совсем чуть. Я надеялся, что Президент замнется, не желая соглашаться на такие ограничения, но она даже глазом не моргнула.

— Будут еще предложения?

Представители Кайлететов и Нернстов поддержали предыдущего оратора. Предложение тут же поставили на голосование. Решение было единогласным. Даже Таск-Фелдеры не осмелились идти против течения. Таким образом, была воздвигнута первая преграда на пути той громады, что грозила вот-вот нас раздавить. Маленькое препятствие, которое ничего не стоило снести, но все-таки принесшее нам некоторое облегчение.