Схватка - [49]

Летицию, немного полноватую, с неестественно белой кожей, вьющимися волосами, носом-картофелиной, с безвольным подбородком, асимметричной грудью — один сосок был больше другого и свешивался почти до парты — и болезненными менструальными периодами, в школе прозвали миссис Спорт за ее отвращение к гимнастическим упражнениям. НГ Спорт. Атавизм и Неандерталка.

Конечно, все эти красавчики ПД сильно рисковали, демонстрируя свою враждебность к НГ. Случись у нее нервный срыв, и родители получили бы полное право обратиться в суд и потребовать реформы порочной системы образования. Это был не частный колледж, в котором родители платят за обучение своих детей баснословные деньги, а общественная школа старого образца, со стандартными программами обучения и незыблемыми правилами. Особо злых насмешников сурово карали. Правда, в глубине души Летиция понимала, что сама она тоже не подарок.

Конечно, можно втереться в их компанию, сыграть старуху — сколько реализма придала бы пьесе ее атавистическая внешность — и весело заняться самоуничижением, как это делала Элен Роберти, в сущности, не такая уродина — стоило этой актрисе поменять прическу, и она выглядела бы вполне сносно. Или предстать перед публикой флегматичной и исполненной скрытого лукавства, как Берни Тибальт.

КГ-медсестра наконец дочитала свою лекцию по ПОП. Летиция мало что почерпнула из ее объяснений. Теоретический курс казался ей довольно нудным, а для практических занятий она еще не созрела. Набор дисциплин был таков: спецсеминары по будущей профессии — при этом ее желания не учитывались — и две программы по эстетическому воспитанию, включавшие занятия в индивидуальном оркестре каждую пятницу и обзоры лит/видовских публикаций по уик-эндам раз в две недели.

Для медицины Летиция не очень-то годилась, хотя и не желала этого признавать. Ее интеллектуальное созревание длилось дольше, потому что мозг натурально-генного ребенка уступал мозгу ПР, устроенному по оптимальной схеме.

Летиция страдала от своего тугодумства. И сама часто сомневалась, что из нее выйдет хороший доктор. Ко всему прочему она еще была невероятно брезглива. А ведь никто, даже ее собратья-НГ, не захотят лечиться у доктора, бледнеющего при виде крови. Летиция мысленно попросила медсестру начать лекцию заново.

А тем временем Рина Кэткарт с головой погрузилась в свою программу, и лицо ее теперь выражало полное блаженство. Она впитывала знания быстро и с наслаждением, словно сладкий нектар.

Да, вот что значит мозг без изъянов.

Минут через десять мистер Брант привел обратно Джорджию Фишер, бледную, с затуманенным взглядом. Девочка села в соседнем ряду, за два кресла от Летиции, и послушно включила модулятор, а Брант вернулся к пульту, чтобы, задав общую программу, скоординировать деятельность класса. Эдна Корман что-то шепнула Джорджии на ухо.

— Не так уж сильно меня замкнуло, — мягко сказала та.

— Как дела, Летиция? — Перед ней возникло лицо КГ-автоконсультанта, искаженное помехами. Впрочем, не это сейчас волновало Летицию — главное, раз появился АК, значит, жди неприятностей, будь картинка хоть какой чистой.

— Паршиво, — ответила она.

— Да что ты! А в чем проблема?

— Мне бы поговорить с доктором Рутгером…

— Ага, значит, не веришь больше своему старому другу АК?

— Просто мне нужно с ним поговорить с глазу на глаз.

— Доктор Рутгер — человек занятой, дорогая моя. Человек ведь не может находиться сразу в нескольких местах — не то что твой друг АК. И все-таки — вдруг я смогу тебе помочь?

— Тогда включи шестнадцатую программу.

Изображение перед ней заколыхалось, и лицо постепенно обрело черты Мариан Темпесино, единственной из КГ-персонажей, в обществе которой Летиция чувствовала себя по-настоящему уютно.

На этот раз помех не было — значит, программу использовали редко, что было только на руку Летиции.

— Шестнадцатая на связи. Летиция, да на тебе лица нет! Что, никак не подстроишься под остальных?

— Я хотела бы побеседовать с доктором Рутгером, но он занят. Так что пока я доверюсь вам. Пусть запись разговора поместят в мое личное дело. Я хочу уйти из этой школы. Хочу, чтобы родители забрали меня отсюда и перевели в специальное заведение для НГ.

Лицо Темпесино осталось совершенно бесстрастным. Этим Летиции и нравилась программа шестнадцать.

— Почему?

— Потому что я — уродка. Родители сделали меня такой, и мое место среди остальных уродов.

— Ты не уродка, ты — натуральная.

— Чтобы выглядеть не хуже других — например, Рины Кэткарт, — мне придется до конца жизни заниматься биопластикой. Мало того — меня еще попросили сыграть старуху в какой-то пьесе. Выходит, ни для какой другой роли я не гожусь? Ну сколько можно все это терпеть?

— Да они просто хотят принять тебя в свою компанию.

— Но ведь мне же обидно! — не выдержала Петиция. В глазах у нее стояли слезы.

Изображение Темпесино заколыхалось — видимо, зафиксировав эмоциональный взрыв, АК перевел беседу на более высокий уровень.

— А куда бы ты хотела перевестись, Летиция?

Летиция задумалась на какое-то мгновение.

— Туда, где уродство считается нормой.

— Ну что же, тогда давай перенесемся лет этак на шестьдесят назад. Ты готова?