Шутка Варбурга Тэнтвула - [5]
Арабелла подняла восторженные глаза от маленькой головки, примостившейся возле ее груди.
— Правда, красивый? Я еще никогда не видела такого красивого ребенка!
— Голос у него, во всяком случае, отличный, — с улыбкой ответил Гранден, — и аппетит, кажется, тоже отменный.
Арабелла улыбнулась и погладила крошечное существо по спинке.
— Вы знаете, — доверчиво сказала она, — у-меня никогда не было куклы. А теперь у меня этот очаровательный малыш, и я так счастлива! Ах, как бы я хотела, чтобы дядя Варбург был жив! Я уверена, что этот чудесный малыш смягчил бы даже такое черствое сердце. Но ведь с моей стороны нехорошо так говорить о дяде, правда? Он хотел, чтобы я вышла замуж за Дэнниса, его завещание — доказательство этого. Как по-вашему, доктор, он ведь хотел, чтобы мы поженились?
— Убежден в этом, мадам. Ваш брак был самым заветным его желанием, — серьезно заметил Гранден.
— Вот и я так думаю. Он был жесток с нами, когда мы были детьми, и сохранил эту манеру до конца, но в глубине его каменного сердца, вероятно, жило глубокое чувство ко мне и Дэннису. Иначе он не включил бы в завещание такую оговорку.
— И, кроме того, не оставил бы вам этого маленького сувенира, — подхватил Гранден, доставая из кармана большой конверт из зеленой бумаги, который Дэннисдал ему накануне похорон отца.
Арабелла подалась назад, словно бы ей протягивали живого скорпиона, и инстинктивно прикрыла руками ребенка.
— Письмо? — прошептала она. — Я забыла о нем. Мсье Гранден, пожалуйста, сожгите его! Не говорите нам, что в нем. Я боюсь!
Было прекрасное майское утро. Легкий ветерок чуть шевелил листья кленов в саду. Но едва Гранден достал письмо, внезапный порыв ветра ударил в угол клиники, и в его резком свисте мне послышался злобный смех!
Маленький француз тоже услышал его. Он повернулся к окну, и я заметил, как под его усами дрожит злая и жестокая улыбка.
— Вскройте его, мадам, — сказал он наконец. — Письмо предназначено вам, Дэннису и мсье малышу.
— Я… Я боюсь…
— Ну тогда я сам! — Гранден вскрыл перочинным ножом конверт и перевернул его. На кровать высыпались десять кредитных билетов по пятьдесят долларов.
Больше ничего.
— Пятьсот долларов! — приглушенно вскрикнула Арабелла. — Но…
— Полагаю, это подарок ребенку, — радостно улыбаясь, объявил Гранден. — Надо думать, старый джентльмен, при всем своем ворчливом характере, имел некоторое чувство юмора. Он держал вас в беспокойстве относительно содержимого конверта, в то время как это просто подарок.
— Но такой щедрый подарок со стороны дяди Варбурга… Не понимаю!
— Может, это и к лучшему. Не задавайте себе лишних вопросов, примите деньги и считайте, что ваш старый дядя раз в жизни сделал сердечный жест. До скорого свидания, молодая мама!
— Ничего не понимаю, — признался я, выходя из клиники. — Если бы этот старый мошенник оставил письмо, в котором посылал их к дьяволу за то, что они посмели родить ребенка, или если бы в конверте лежало новое завещание, лишавшее их наследства, я бы не удивился. Но такой подарок… Ей-богу, я удивлен!
Услышав это, Гранден так захохотал, что у него выступили слезы. Отдышавшись, он ответил:
— Вы удивлены? Могу поклясться, что мистер Варбург Тэнтвул удивлен вдвое больше!
Дэннис Тэнтвул смотрел на меня в глубоком отчаянии.
— Я не понимаю, — повторил он. — Это так внезапно, так…
— Извините, — прервал его Гранден, появляясь на пороге кабинета для консультаций, — но я услышал ваш голос, и если я не помешаю…
— Нисколько, сэр, — заверил его Дэннис. — Наоборот, я хотел бы получить ваш совет. Это насчет Арабеллы. Я страшно беспокоюсь и думаю, может, она…
— Ничего не думайте, мой друг. Опишите нам симптомы, а диагноз позвольте поставить нам.
— Ладно, вот факты. Сегодня утром Арабелла разбудила меня своим громким плачем. Я спросил ее, в чем дело, она посмотрела на меня, как на незнакомого ей человека. Нет, так, словно я был чем-то ужасным, неожиданно оказавшимся рядом с ней. Она с ужасом и явным страхом глядела на меня. Я было хотел ее обнять и успокоить, но она оттолкнула меня, выскочила из постели, завернулась в халат, как бы стыдясь, что я вижу ее в пижаме, и выбежала из спальни. Я услышал ее плач в детской, пошел туда… Она… Она склонилась над детской кроваткой и бормотала: «Бедный малыш, бедный цветок непростительного греха, мы должны уйти, ты — на небеса, а я — в ад. Бог не может быть таким жестоким, чтобы осудить тебя за наш грех! Но мы все трое будем прокляты, хотя мы не знали!» Она подняла нож, чтобы убить ребенка, а он протягивал к ножу ручки и смеялся, потому что луч света играл на лезвии. Я бросился к ней и вырвал нож. Обнял ее, но она кричала, вырываясь: «Нет, Дэннис, не трогай меня! Я знаю, что это страшный, смертный грех, но я люблю тебя, мой дорогой! Я не могу противиться, когда ты обнимаешь меня!»
Отвернув голову от моего поцелуя, она вскрикнула, словно от боли, когда почувствовала мои губы на шее. Потом она потеряла сознание. Я унес ее в гостиную и положил на диван. Я оставил там Сару, нашу няню, приказав ей не выпускать хозяйку из комнаты. Можете ли вы приехать сейчас?
Сигарета Грандена догорала, угрожая подпалить его усы. В его голубых глазах светилась убийственная ярость.
Де Гранден и Траубридж заблудились из-за дождя, и попали в некий странный особняк, входная дверь которого открывалась и закрывалась сама, без посторонней помощи. Хозяин дома оказался очень странным человеком, как и его дочь, погруженная в глубокий сон. Де Гранден пытается разгадать страшную загадку дома и его жителей.
Сегодня имена Роберта Ирвина Говарда, Говарда Филлипса Лавкрафта и Кларка Эштона Смита, авторов, постоянно сотрудничавших с палп-журналом Weird Tales в первой половине двадцатого века, узнаваемы даже для случайных читателей странного и фантастического. И все же куда более популярным писателем в эпоху золотого века «журнального чтива» был тот, чье имя и творчество сейчас оказалось в безвестности – Сибери Куинн.Рассказы Куинна были представлены в более чем половине выпусков Weird Tales периода 1925–1951 гг.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.