Шутка костлявой девы - [54]

Закрываю дверь и, обхватив голову руками, сгибаюсь пополам. Висок пульсирует.

– Ничего не понимаю, – произношу я вслух.

Чья-то рука касается моего плеча. Вздрагиваю и отпрыгиваю к самому окну.

Рядом сидит, как ни в чем не бывало, Кира.

– Ты чего такой дерганый?

– Кира! – ору я. – Что происходит?!

– Мы едем жениться, что еще может происходить? – сама мисс Невозмутимость. Аккуратными наманикюренными пальчиками расправляет кружевную фату и, будто ничего не было, спрашивает приторно-заботливым тоном: – Что с тобой, любимый?

Сейчас мне кажется, что я псих, что вся моя жизнь придуманная. Не могу понять, что происходит на самом деле. Нужно успокоиться.

– Я болен, Кира, мне кажется, я очень болен.

– То есть мы не женимся? – говорит она сокрушенно. – Я так и знала. Не удивил.

– Ну, конечно, женимся, – уверяю ее я, но она меняется на глазах.

Вместо тела у нее рыбий хвост, голова не ее. Теперь это огромная голова Миры с острыми зубами пираньи.

Мы в озере, она сейчас на меня набросится.

Быстро гребу вверх – к свету, но не успеваю. Она хватает меня, и опять я вижу собственную смерть.

Открываю глаза. Я весь потный и липкий. Лежу на своей кровати в дешевом индийском отеле. Или нет? Где я?

Глава V Что дальше?

Медленно реальность опутывает меня своими нитями, и я понимаю, что либо сильно болен, либо произошедшие за последние годы события – теперь и есть моя жизнь.

После пробуждения комната принимает привычные очертания. Резким движением поднимаю корпус и безостановочно тру глаза, чтобы прогнать от себя остатки сна и быстрее влиться в реальность. Приседаю на корточки около двери, смотрю сквозь замочную скважину – Миры, слава богу, нет. Только убедившись в том, что спятившая от наркоты девушка снова не набросится на меня, открываю дверь и высовываю нос в коридор. Подхожу к номеру двенадцать и аккуратно стучусь. Никто не отвечает.

– Рой, – тихо зову, – это Евгений, открой.

– Ты один?

– Да, никого нет, открой же!

Замок с той стороны щелкает, и я попадаю внутрь. Комната как будто стала больше. Не понимаю, с чего бы это. Осматриваю пустые стулья, потертый диван, на котором тоже никого нет. Обычно здесь куча народа, все сидят и торчат. Сегодня ни одного, поэтому пространство кажется шире. В комнате только мы вдвоем и больше никого.

– А где все?

– Не важно.

– Ты, кстати, не видел эту ненормальную? – опасливо интересуюсь я и быстро закрываю дверь на замок. На всякий случай приставляю стул.

– Миру-то?

– Да, ее. Она мне кусок уха откусила.

– Ее можно понять, – бросает Рой.

Начинаю раздражаться. Что происходит? И Рой, что ли, против меня? Будто целый мир сговорился.

– А в чем, собственно, дело?

– У нее сегодня утром умер брат, прямо вот тут, – поясняет Рой и затягивается сигариллой. – Я сегодня съезжаю, а то вдруг она еще раз ко мне наведается.

На щеке Роя глубокие царапины. На некоторых застыли капельки свежей крови.

Мне нужно что-то срочно делать. Меня часто видели с Роем, вдруг его грешки решат повесить на меня? Судорожно обхватив голову руками, думаю.

– Хорошо, Рой, я тебя, конечно, не сдам, но на какое-то время потеряюсь.

Он понимающе кивает и говорит:

– Конечно, друг. Разъедемся, только местный номер мой запиши, вдруг чего.

Покорно беру протянутый листок и выхожу.

Теперь нужно думать, куда ехать дальше.

Передо мной стоит услужливый индус в выцветшей от солнца одежде, на вытянутой руке он держит огромный поднос. Его фигура изображает позу покорности и услужливости. На металлическом блюде красный окунь, зубастый морской дьявол, небольшая акула, множество креветок разных размеров и огромный лобстер с перевязанными клешнями. Усики движутся, тело неподвижно. Клешни во льду, он даже не пытается ими шевелить, наверное, понял – бесполезно.

Самое лакомое на Гоа – это акулы. Настоящий деликатес! По сравнению с их мясом мясо любой другой рыбы пресное и безвкусное. Хотя все это великолепие из рыбного ассорти выглядит довольно привлекательно.

– Акулу, пожалуйста, – заказываю я.

Официант уносит блюдо с выложенными на нем свежими морепродуктами.

Сейчас мне кажется, что жизнь прекрасна, и желать лучшего – богохульство. Мне семьдесят пять лет. Время опять побежало. Видимо, эффект с остановкой жизненных часов был временным. За то время, что мы не виделись с Роем, я многое успел повидать, много где жил и испытал немало радости. Из всех историй я расскажу только одну, ту, что и по сей день пробуждает во мне тяжелые воспоминания. Конечно же, детали будут сглажены. Хочется побыстрее забыть все это, но кратко все же придется поведать о причине моих заслуженных терзаний.

Стариком я снимаю неплохие отели и разрешаю себе жить на широкую ногу. Персонал считает, будто я богатый турист, напичканный деньгами, поэтому с радостью выполняют мои маленькие прихоти.

Когда приносят поджаренную на гриле рыбу, выдавливаю на нее лайм и с удовольствием жую. После обеда плачу по счету и, оставив вещи на берегу, захожу в море. Волны спокойные и одинаковые. Шаги по белому песку к шезлонгу. Вытягиваюсь на солнышке, смотрю на мир сквозь щелки глаз. Мимо меня проходит нищенка с тремя детьми. Не обращаю внимания, они прохаживаются тут ежедневно – всегда одни и те же. Владельцы отелей ничего не могут поделать.