Шутиха-Машутиха - [35]
Мы вошли в здание сургутского аэровокзала. Мария Федоровна быстренько прошмыгнула в закуточек возле двери и встала как часовой возле своих мешков.
— Может, мы вас довезем, коли вас не встретили, — предложила я.
— Ну и что, что не встретили, — ответила она с уверенностью. — Прошлый раз здесь же меня нашли. И в этот раз придут. Придут, придут, — махнула она рукой и уж забыла про меня, зорко вглядываясь в толпу.
КОЛОКОЛЬЧИК
С бабушкой мне повезло: она и по травы ходила, и с веретешком по вечерам сидела, и сказок много знала. Больше других запомнилась сказка про Мальчика с пальчик. Но любила я ее до поры до времени. А все дело в том, что конец у сказки был совсем не такой, как у других, где «и я там была, мед-пиво пила». У бабушки Мальчик с пальчик перед тем, как старому человеку умереть, в колокольчик звонил, давал понять, чтоб не беспокоились и не мешали старому человеку умереть.
Мы с бабушкой вдвоем жили. А она все жаловалась, что-де не «стало державы в ногах и тело вовсе студнем сделалось». Тут-то и появилась сказка про мальчика и его колокольчик. При этом бабушка гладила меня по голове и горько вздыхала. Я все спрашивала, откуда у мальчика колокольчик да зачем, почему, да как он знает.
— Глупота ты моя, — снова вздыхала бабушка и гладила меня по волосам, а они так и прилипали к ее шершавинам на ладони. — Ты уж большенькая, не пужайся, ежели у меня вот тут, — она трогала морщинистую шею, — колокольчик забрякат, тожно уж помирать стану, не стрясай меня, а то задергаюсь, испужаю тебя пуще прежнего.
Я начинала реветь дурным голосом. А бабушка даже не успокаивала.
— Вот-вот, дева, счас пореви, потом легче, когда знать будешь.
Спали мы с бабушкой летом на большой кровати с блестящими шишечками на перилах, а зимой — на голбце, чтоб теплей было.
Однажды проснулась я ночью на голбце, и спросонья почудилось мне, что рядом будто в колокольчик кто брякает. И заорала я что было мочи:
— Убирайся, малец с палец! Не отдам тебе бабушку! — И начала лупить подушкой вокруг себя.
Колокольчик затих…
— Эвон че, дева! — начала меня укладывать бабушка. — Должно, сглазили тебя вечорась!
Она слезла на пол. Я слышала, как забренчали ложки в ковшике с водой, потом бабушка прошлепала к дверной ручке, обмыла ее этой водой и с ковшиком снова влезла на голбец — лечить меня от сглаза.
— Богородица дева, радуйся, благодатная Мария, господь с тобою… — Она приложила ко мне холодную ладонь, и в тот же миг ковшик полетел вниз, а я приказала:
— Выгони его, выгони!
— Кого, милка моя?
— Чего он тут со своим колокольчиком…
— Приснилось тебе тожно, спи, прогоню я его.
Много позже я поняла, что бабушка большая мастерица похрапеть. И деньком, бывало, прядет-прядет, сидя на широкой лавке вдоль стены, глядишь — прилегла, руку под голову и похрапывает с замираниями. Уж школьницей я ей под голову подушку подложу — не услышит.
Лет десять прошло с той ночи. Однажды утром собираюсь в школу, а бабушка, ей за восемьдесят перевалило, вдруг улыбнулась как-то виновато и спрашивает:
— Ты, дева, сказку-то не забыла про Мальчика с пальчик и про его колокольчик?
— Да ну тебя, бабушка! — весело отмахнулась я.
Пришла из школы, бабушка накормила меня, села шерсть теребить. Смотрю — опять на лавочку прилегла. Я — за подушкой. Только задержалась в комнате — книжка на столе лежала раскрытой.
Выхожу с подушкой, а бабушка все лежит на руке. Только не храпит и, показалось мне, не дышит.
Наклонилась я над ней, а в груди у бабушки словно кузнечик стрекочет. И все тише, тише…
СВАДЬБА
Как-то незаметно и быстро выросла соседская Ларка. Бегала-бегала под окнами вместе со всеми ребятишками, да и стала уже невестой. Жених ее нашим бабушкам в доме не понравился сразу.
— Щипач какой-то, — говорила тетя Клава, пенсионерка-лифтерша.
— Это как же? — полюбопытствовала я.
— Дак ить она его вон на сколько выше, он идет да все ее и трогает, как от здоровья у нее отщипывает, от росту ейного.
Ну что уж — парень как парень! Не старушкам же выходить за него — Лариске. Сварщиком работает на строительстве трубопровода, деньги хорошие получает. О свадьбе знал уже весь дом, только заявление подали — заговорили. А ждать три месяца — желающих много, пока-то очередь подойдет. Свадеб, надо сказать, в нашем доме вообще еще не было — всего шесть лет в нем живем. Похороны были. И не одни. Умер у тети Клавы дядя Проня, инвалид войны. Сноха у Крутилиных умерла в родах. А тут — свадьба!
Я уж не помню, когда и была на свадьбе. Пожалуй, не была вообще никогда. Какая-то невезучая — поминки да похороны. Сперва мама, потом бабушка, недавно вот — отец…
Про вторую свадьбу отца, когда в дом привел мачеху, — вообще не вспоминаю. Кажется, что все гости сидели в темноте, а на веселое лицо отца едва-едва свет от маленькой лампочки падал, и все как-то жестко, грубо.
Осколком детского воспоминания зацепился кусочек чьей-то свадьбы на соседней улице. А надо сказать, что в беготне по задворкам не одно платье спустила я, все лётала-лётала. Словом, непутевая росла. Все глазами зыркала по сторонам — куда бы рвануть из дома. Вот и попали с подругами на свадьбу. Там все шкворчало, дышало ароматами, невеста, уже готовая к застолью, холодную воду пила из ковшика.
Тюменский писатель, лауреат премии Ленинского комсомола Л. Заворотчева известна широкому читателю как мастер очеркового жанра. Это первая книга рассказов о людях Сибири и Урала. Крепкая связь с прошлым и устремленность в будущее — вот два крыла, они держат в полете современника, делают понятными и близкими проблемы сегодняшнего дня.
Жизни девятилетней Робин из благополучной белой семьи и чернокожей Бьюти, матери трех детей, никогда не должны были пересечься. Робин скучает в пригороде Йоханнесбурга, а Бьюти изо всех сил пытается в одиночку поднять детей. Но восстание школьников, вышедших на улицы города с протестами против порядков апартеида, сметает привычное существование, и Робин с Бьюти оказываются в одном доме, а их судьбы тесно переплетаются. Робин, умная и предприимчивая, обожающая книги про сыщиков, твердо настроена стать детективом.
Даже самая простая мелодия может быть обманчивой. Альфред Бузи – звезда небольшого городка, известный своими песнями и музыкой. Мистер Ал, как его зовут близкие, скорбит о покойной жене в одиночестве на своей большой вилле на берегу моря. Однажды ночью на Бузи кто-то нападает – не голодное животное, а дикий ребенок. Этот случай возрождает старые слухи: возможно, в лесах вокруг города живет древняя раса, как-то связанная с бродягами, заполонившими улицы. Вопрос с ними нужно решить – раз и навсегда. Лиричный и завораживающий, эпичный и обескураживающе личный, «Мелодия» – это роман о скорби и славе, о любви к музыке, которая остается с тобой навсегда.
«Писатель Строганов проник в „тонкие миры“. Где он там бродит, я не знаю. Но сюда к нам он выносит небывалые сумеречные цветы, на которые можно глядеть и глядеть, не отрываясь. Этот писатель навсегда в русской литературе».Нина Садур.
Дальние планеты. Многочисленные расы. Отряды наемных убийц, готовые за хорошую цену решить любые проблемы. Таким оказалось далекое, но далеко не безоблачное будущее. Алекс, по прозвищу Снайпер, первоклассный убийца, хороший командир и ценный сотрудник. Он уверен, что в этой жизни повидал многое и готов ко всему. Вот только старушка-судьба не ленится подкидывать новые задачи. Справится ли с ними главный герой, мы и узнаем на страницах этой книги.
Жизнь Полины была похожа на сказку: обожаемая работа, родители, любимый мужчина. Но однажды всё рухнуло… Доведенная до отчаяния Полина знакомится на крыше многоэтажки со странным парнем Петей. Он работает в супермаркете, а в свободное время ходит по крышам, уговаривая девушек не совершать страшный поступок. Петя говорит, что земная жизнь временна, и жить нужно так, словно тебе дали роль в театре. Полина восхищается его хладнокровием, но она даже не представляет, кем на самом деле является Петя.
Юрий Серов сроднился с горами. Близкие считают его опытным восходителем и хотят отправиться с ним в экспедицию. Но горы сложны и непредсказуемы. Юрий попадает с опасную ситуацию в предгорьях Казбека в Грузии. Сумеет ли он подняться? Кто ему поможет? И чем окончится его горный цикл, читайте в шестой повести-отчёте сборника «В горы после пятидесяти…» — «Казбек. Больше, чем горы».