Шут и Иов - [10]

А с ним вместе «Николай I» привез и Дантеса. На первое время Дантес поселился в Английском трактире на Галерной улице.

Дантес

Когда Михаил Булгаков работал над своей пьесой о Пушкине, он писал своему соавтору Вересаеву: «…Вся беда в том, что пушкинисты (и это я берусь доказать) никакого образа Дантеса в своем распоряжении не имеют и ничего о нем не знают. О нем нет данных ни у кого». Последние слова звучат парадоксально. Как это — нет данных ни у кого из пушкинистов? А книга П. Е. Щеголева «Дуэль и смерть А. С. Пушкина»? А двухтомное исследование того же Вересаева «Спутники Пушкина»?

Но Булгаков был прав, почти все, что касается Дантеса, упирается в биографию, написанную Луи Метманом, сыном дочери Дантеса, да в «Сборник биографии кавалергардов» (1825–1899 гг.), составленный С. А. Панчулидзевым. Разумеется, внук если и знал истину, то не собирался выносить ее в свет, а «Сборник» лишь набор воспоминаний.

Но возьмём все данные (официальные документы, воспоминания, слухи и т. д.). Отец Дантеса, Жозеф-Конрад был ярым сторонником законной власти Бурбонов, причем никогда не отступался от принципов (и в 20-е годы XIX в. при консервативном правлении Карла X, будучи членом палаты депутатов, принадлежал к правым). Но вот баронский титул он получил «почему-то» при Наполеоне. Мать Дантеса, графиня Гацфельдт состояла в родстве с Карлом Нессельроде, министром иностранных дел при Александре I и Николае I. То есть Дантес в той или иной степени был в поле зрении очень важного действующего лица событий с раннего детства.

Луи Метман кратко пишет о встречи Дантеса с Геккереном: «Дантес имел счастливый случай встретить барона Геккерена. Последний, привлеченный находчивостью и прекрасной внешностью Жоржа Дантеса, заинтересовался им и вошёл в постоянную переписку с его отцом, который высказывал живейшую признательность за покровительство».

А. П. Арапова, дочь Гончаровой от 2-го брака описывает эту историю так: «Проезжая по Германии, он простудился. Недуг быстро развился, и острое воспаление приковало его к постели в каком-то захолустном городе. Вдруг в скромную гостиницу прибывает барон Геккерен, едущий на свой пост при русском дворе. Во время ужина, стараясь как-нибудь развлечь своего угрюмого, недовольного постояльца сопоставлением несчастий, хозяин стал ему описывать тяжелую болезнь молодого одинокого француза, уже давно застрявшего под его кровом. Скуки ради барон полюбопытствовал взглянуть на него и тут у постели больного произошла их первая встреча».

Щеголев в своей книге «Дуэль и смерть Пушкина», приводя эти наивные рассказы и опровергая, как он сам пишет, «не редко встречающиеся в русской литературе утверждения о родстве Дантеса с бароном» в этой же главе говорит, что та удивительная карьера при русском дворе человека без военного образования состоялась благодаря рекомендательному письму принца Прусского Вильгельма. Вот что мы читаем у Щеголева: «Прусский принц дал Дантесу добрый совет здесь искать своего счастья. Принц оказал активную поддержку молодому Дантесу и дал ему рекомендательное письмо в Россию».

Письмо было адресовано всего лишь генерал-майору В. Ф. Адлербергу, директору Канцелярии военного министерства. А ведь принц был женат на родной племяннице царя. Но дело в другом: письмо датировано 6 октября 1833 г. в Берлине. Сразу возникает ряд вопросов.

Во-первых, лично получить письмо в Берлине 6 октября, а 8 октября (пароход был в пути 78 часов) прибыть в Кронштадт Дантес просто не мог. А если предположить чудо, то где же он успел познакомиться с Геккереном? Причем это письмо появилось в обороте пушкинистов поздно: Данзас рассказывал миф, продолжение романтической истории о гостинице, о том, как царь и Дантес случайно (снова) встретились у одного художника. Но если эта сцена очевидно комедийна, то письмо существует.

Однако есть и сведения из осведомленного источника, от Р. Е. Гринвальда (командира Кавалергардского полка) о том, что Дантес был рекомендован самим Карлом X, и уже императору. Что соединяет эти сообщения? Только то, что «мосты» для прибытия Дантеса были проложены в разных местах. С большей степени вероятности можно предположить, что по линии принца действовал Нессельроде, обеспечивая видимую непричастность к появлению Дантеса в Петербурге русского двора.

В 1833 г. Геккерен, отъезжая в «продолжительную отпуск», удостоился награды: государь пожаловал ему орден Св. Анны 1-й степени, как свидетельство своего высокого благоволения и знак удовольствия по поводу отличного исполнения им обязанности посланника. Известно, что его патроном в столице был тот же Нессельроде: Геккерен просто «по совету» отправился за Дантесом в Европу.

Надо сразу отметить, что до дуэли большого секрета из их родства не делалось. А вот после (ведь официально упоминания о дуэли были запрещены) эта тема «как-то» все более переходила стараниями пушкинистов (и в очень большой степени Щеголева) в область «недостоверных и не серьезных слухов». В таких интимных документах, как дневник В. А. Муханова и записная книжка (!) шталмейстера П. Д. Дурново (зятя человека сверхинформированного — министра двора князя П. М. Волконского), говорится о Дантесе как побочном сыне голландского короля.