Шустрая рыжая лисица - [3]

– Мэри-Кэтрин? – сказала она. – Передайте ей, пожалуйста, что наш друг приедет со мной. Нет, больше ничего. Да, прямо сейчас. Благодарю вас.

Выпрямившись, она оглядела каюту. Я так и не понял, какие эмоции вызвала у нее огромная кровать – неприязнь или любопытство. С удивлением я поймал себя на мысли, что мне хочется объяснить ей, что кровать – всего лишь часть обстановки, перешедшей ко мне вместе с судном, выигранным мной в результате длиннющей партии в покер в Палм-Бич. Тот тип желал во что бы то ни стало продолжить игру, поставив на кон свою бразильскую любовницу, чтобы в случае своего проигрыша присовокупить ее к судну, но его друзья спасли меня от необходимости искать выход из столь щекотливого положения и деликатно вывели его из игры.

Мисс Хольтцер явно не была чересчур аскетичной. Просто, судя по всему, она привыкла для удобства классифицировать людей.

Она сказала, что, если можно, выпила бы чашечку кофе, пока я буду переодеваться. Я напялил неуклюжий костюм и повязал столь редко жалуемый мною галстук. Когда мы вновь проходили через гостиную, Мошка вдруг подала голос:

– Эй, гляньте хоть одним глазком на этого вшивого мыша! – Она показала нам только что законченный рисунок. – Здесь Куимби убеждается, что на самом деле он – мышонок. Кот ему это доходчиво разъяснил. Мышонок прямо-таки потрясен – он-то считал себя маленькой породистой собачкой. Но что-то, мне кажется, вид у него скорее напуганный, чем потрясенный. Как, на ваш взгляд, он испугался кота?

– Ой, какая прелесть! – воскликнула Дэна Хольтцер. – А правда, до чего же ужасно обнаружить, что ты на самом деле – мышь!

– Но тут уж Куимби ничего не поделает, – отозвалась Мошка.

Они приветливо улыбнулись друг другу. Я представил девушек:

– Дэна Хольтцер – Мэри-Кейт по прозвищу Мошка. Ну, мы побежали. Мошка, запри получше дверь, если я не вернусь до твоего ухода.

– Угу... И знаете: что его тревожит, так это вопрос – как научиться лаять.

– Если проголодаешься, найди что-нибудь поесть.

Но она уже снова погрузилась в работу, ничего не видя и не слыша. Мы с мисс Хольтцер вышли наружу, навстречу ветру, и направились к стоянке. Она сказала:

– Какая милая, необычная девушка, и очень талантливая. Она... ваша подруга?

– Просто у нее в квартире ремонт, вот я и предложил ей поработать у меня на яхте. Сроки ее поджимают.

Сделав еще три шага, мисс Хольтцер снова забралась в свою непробиваемую скорлупу ответственного секретаря. А я все еще явственно помнил, как, восхищаясь нарисованной мышкой, Дэна сразу стала такой оживленной, помолодевшей и удивительно яркой. Но, видно, не в ее правилах выставлять свои чувства напоказ. Сейчас она просто снова выполняла свою работу – умелая и сдержанная, ведь ей платили не за то, чтобы она брызгала эмоциями.

Нас ждал блестящий черный «крайслер» с шофером среднего возраста, облаченным в серую форму с серебристыми пуговицами. Дотронувшись до козырька кепки, он открыл нам дверцу с видом американского сенатора, выступающего в телепередаче. Вскоре я убедился, что дело свое он знает отменно. Он лавировал в потоке машин с такой сверхъестественной ловкостью, что действия других водителей выглядели беспорядочной и бессмысленной суетой.

– Это машина мисс Дин? – поинтересовался я.

– Нет. Она принадлежит людям, у которых мы остановились.

– И когда вы приехали?

– Вчера.

– Инкогнито?

– Да.

– Как вам это удалось?

– Мы наняли частный самолет.

Стекло отделяло нас от напомаженного затылка шофера. Она отвернулась от меня и безмятежно уставилась в окно.

– Мисс Хольтцер...

– Да? – Она с готовностью повернула голову.

– Мне кажется, вам чем-то не нравится поручение, которое вы выполняете, я не прав?

На ее лице мелькнула холодная усмешка.

– А что, это для вас важно?

– Ну, все-таки...

– Мистер Макги, в обязанности секретаря не входит давать оценку тому, что поручают. И мнение свое я высказываю только тогда, когда меня об этом просят. Если ее интересуют чьи-то мнения о законах об искусстве, о налогах или о чем-нибудь еще – она обращается к специалистам, а выслушав, поступает по-своему.

– Прошу прощения, вам хорошо платят?

– Мои труды окупаются.

– Что ж, не буду больше приставать.

Слегка пожав плечами, она снова повернулась к окну, предоставив мне созерцать красивую линию шеи, аккуратное ушко, обрамленное спутанными черными локонами, густые черные ресницы, гладкую щеку. В воздухе ощущался еле уловимый аромат ее духов.

Глава 2

С одной из главных эстакад между Майами и Майами-Бич мы свернули на небольшое шоссе. Дом располагался на острове, находящемся в частном владении. Садовник распахнул перед нами ворота с богатым орнаментом, и по усыпанной гравием дорожке, вьющейся в гуще пышной, тщательно ухоженной зелени, мы подъехали к небольшой площадке, со всех сторон окруженной садом.

Судя по всему, мы вошли через черный ход. Вслед за мисс Хольтцер я поднялся по лестнице и в полутемной прихожей уселся в роскошное кресло, над которым тускло поблескивали развешенные по стене доспехи. В доме – ни звука. Вновь появившаяся мисс Хольтцер, уже без шляпы и пальто, жестом пригласила следовать за ней. Мы прошли по облицованному деревянными панелями и застеленному коврами коридору. Постучав в массивную дверь, она распахнула ее и предложила мне войти, отступив в сторону со словами: